БОКАН VI - (стр. 40)

   И так горела плоть несовмещенных отражений ветра истины - в огне огня и в пламени всех темных радуг огненности. Душа, которая явилась - превратилась в сон. Сон тьмы явился явно, давая трепетным видениям познания - простран-ственность, и отнимая у творения подарок верности. Поставили ограничитель - зеркало, как лабиринт цивилизации, как мост материи к прозрачным о-чистилищам С-мещенных фаз гармонии убийства.

   Сеть мирных мерностей поломалась, выписывая ветвь - "Земля" и не спускаясь в корень тех небес, которых позже звали "солнечным лучом". Неистовые крики появления невидимых возможных вероятностей сошли с орбиты с-частья частностей и не спеша ушли в дали для дальних, протаптывая путь царям иерархии живых, поставляя след тому, кто сердцем умер в бедности и реальности. Не-разделенность - праведникам, а два-деление - усопшим в "ЯВИ". Касанием виднелись тверди, умеющие про-являть. Любое отражение давало часть, которая блестела, светилась, поджигала. Искра до-веренности, что верно падение и правилен полет "ТУДА".

   Туда летели только тени, а там - "ТУМАН"; за ним горячий дых дракона мысли, питающийся тенью затуманенных вершин телесностей прозрачностей. За тем - кристальность. А в кристальности начало знаний, материи и видимостей. Развернулся кристаллический порог, осматривая полностью способность проверять, не доверяя верности. Грань полости хрустальных фонов расцвела, сливаясь со спектром высшего и низшего момента ра-дужности ра-душности. За духом следовала неизменно за-душевность. Ломалось твердое, неприкосновенное, наиболее до-верчивое и непроизводное свободы. Свобода жизнью растворяла яд убийственного не-до-верия нормированной мерности частиц воздушного падения. Светящиеся божества являлись в луч и, падая, приобретали оболочечность и качественность оболочек. Газ мудрости сжимался, становясь ядром внутри все глубже и во внутрь. Вся внутренность ушла во внутрь себя, взрываясь, замерзая и создавая твердость в жидкости или материи, которую назвали плоть - светящаяся и темнеющая. Субстанция луча явилась не-ферическим формирователем, приобретая форму сжатой сферы элиптических родителей раздумья. Родился ВИД из Девы - дивность сфер - сфериты. Явление, которое пугалось своего проявленного мышления. Шары движения сферитов неприкасаемо входили в за-граничные ворота, и полностью умели проникать друг в друга, не разрушая и съедая плоть другого. Свет данных сфер светился и выбирал дорогу сам себе отдельно от источника. Формирование существования давало проявление в границах транс-разумности существ. Земля являлась матерью и сыном бога всех душевных пра-субстанций жизни в жизни и представлялась в виде смерти. Для всех она виделась как порог, как точка, правильно судившая и нарушившая неправильность, как притчевый закон. Вернитесь птицы - дети спят. Полет закончен - сфера превратилась в деформированность снов и поменяла вид. Вид сам менял носитель форм в связи с пустотностью магических колец, лежащих на плече у многих. Центральность убегала от просторности и шла к ядру побед и бед. Беда сама свернулась, и по-бежденные умолкли, падая с небес и все быстрее и быстрее становясь свинцовыми остатками воды крови. Возникла водность красной светлоликости крови. Ровесник спектра умного творца рас-концентрировался, звучно становясь плутониевым мгновением святой воды. Массивность падающих попадала в точку, которую не видно - ушедшая "до" времени. Спонтанность и овладевание - начало связанностей форм, материя нашлась попозже. Для поисков потребовался крик. Волнение взволнованно трепетало, не находя себя в себе. "Найти и находить" - переставало превращаться в функцию охранников удачи. Количественно свет сливался с темнотой.

   БОКАН VI - (стр. 41)

   А качество количества превозмогало бедноту закладки принципов и заставляло время вмешаться во время, отдельно воздвигая мощное строение судьбы и без-времение случайностей случайных неслучайностей. Возникло время -производное от всех времен. Образовалось племя - от пламени тех черных РОЗ, в которых взор перестает искать потусторонность видимого. Односторонность перестала медленно дышать, расстраиваясь и теряясь в мире снов. Обездоленные мысли пролетали снизу вверх, как волнующаяся холодная рука, оторвавшаяся от корней и полетевшая к родителям своим, превратившаяся в пустоту. Самость видимого засмущалась, продолжая поиски наилучшего падения в "ЗАСТОЙ". Ноль замерз, невиданный, невидимый - ушедший. Спор богов был услышан как детский всплеск души, разорванной цветком сужденных при рождении. Спустились сущностные "ЯН" и "ИНЬ". Инопланетные и странствующие - со смещенным центром равновесия. Весомость снизошла и поднялась на Землю, воплями вошли весомые тяжелые ВЕСЫ - понятие неземного значения для восприятия. И стали совмещаться форма - дух - вес - со-всеми и ни с кем. "Ни-с кем" материализовывался без конца. Конец ушел. Пришло начало. В начале было "шесть" и шествие стонало. Стон медленно переходил из звука в век, а веком можно было жить и со-творять, и делать первородную дыханно-дышащую твердь. Основой была вера, ревущая под сильным и ужасным видом атеизма.

   Вихрь мудрости вошел в исток ДО"верия". Доверие молчало, оставляя слезы до-казательства того, что все проходит - словно показалось и исчезло. Осталось "НИЧЕГО".

   БОКАН VI - (стр. 42)

   До-верие равно воз-врату. Раз-мерно возвращались бедные и омудренные в преклонном вечном состоянии спонтанности и Безвремения. Трех-сферная потусторонность жизней сводилась до момента перехода без хождения по полосе невинной смерти. Восставшие из пепла приобретали плоть, неподчиненную себе, неподчиненную родителям своим, а отдающуюся каждому и никому. Нужна была понятливость того, чего нельзя почувствовать, увидеть и понять. И называлось это память, она и есть граница мысли.

   Запоминание аналогично превращению кристалла в газ. Беспамятность равна грехопадению в мир зла через игру в ЛОТО, через пространство ДО-МИ-НО. Игра свершилась. Проиграли все. Упало небо на поверхность тверди и превратилось в жидкий яд. И яд нарисовал себя, и ад создал число идущих через жизнь существ - собрал семью и назвалась она цивилизацией. А корни семя-творчества ушли со сферитами под землю через ад в зеркальное пра-старое ядро "за зеркалом". Осталась пара, и в ней спустился божий дух, сгоревший и упавший из-за ошибок Господа. И размножились времена, и рождалось многомерное распределение двумерных плоскостей. Две плоскости ушли в одну. Осталась надпись - рельеф полупустотной протоплазмы, свернувшейся в моменте прикасания одной вселенной с точкой множества и одиночки.

   Носителями всех ключей определили субстанции развернутых дверей "туда-обратно" в мир иной - разумность чувствовать и выносливость.

   А также словность, породившая словесность.

   БОКАН VII - (стр. 43)

   Подписываюсь именем. Тем, чем богаты братья моего отца и род родного пламени. Подписываюсь святым истоком просто истинным и вечным видом слова. Я первый. И зовут меня "В О С Т О К".

   БОКАН VII - (стр. 44)

   "О" - Восточное начало перевертывалось, перевертывается и будет первертываться. Оно несет вещественность земельных слез, идущих вверх, как дождь ушедшего учителя пространственных эмоций видимого времени судьбы. Судьба - замерзшая слезинка андро-медиальной середины звезд девиц, охотящихся за добром. Ходьба по верху пропасти земли и неба ведется слышащим, невидящим простором верности и ожидается проходом вверх из точки переселения народов духа в плоть, имеющую жизнь и радость, и уход. Вселение.

   "О" - Истоковое местонахождение непроходящей мысли силы пра-отцов, изведанных из образов всезнающего, неувиденного, веселящегося "что-то", по-родился Лик мудрой ненависти, проходящий через век и образующий чело, настроенное видеть. Прошел. Из капли капнула проведанность всех чувств и плазм, которые формировались в каплях. В-селилась В-селенная в-селенная тяжелых Ощущений и вдоха в выдохе, простого - зримого и безнадежно перешедшего в неуловимое. Из век творца посыпалась РОСА и капнул ЧЕЛО-ВЕК - замерзший в глазу знающего. При встрече с матерью, в момент зарождения его вселения он сжался, попадая внутрь - поближе к огненным стихиям льда творца другого. Ушедший больше не вернулся - остался в глубине души на веки. И стал он корнем человеческого древа. И стал он жидкостью хрустально-чистой и "адски" твердой. Обуглилось лицо творящего и появилось выражение двух временных пространств взаимного отталкивания. Вечность "чел" столкнулась с невесомостью логических мотивов - "до" -казательства и интуицией, присущей только высоко-непадающим. Создался огненный момент проникновения в континуум бес-сталкивающихся встречающихся элементов музыки живородящих правильностей сфер. Сферит делился пополам, давая жизнь, основанную на притягивании отталкивающихся душ.

   Посыпался серебряный дождь незнаний и ощутилась вновь пра-старая эмоция сливания бездонного падения с моментом вдох-новения. Родился рыцарь.

   БОКАН VII - (стр. 45)

   И появилась явь. И он принес с собой конец начала и унес способность думать творчеством. Он не немой и не узнавший мудрость. Он - потерявший мысль, но находящий слово. Он - рыцарь слова. И состоит он из пяти центральных знающих частей, самостоятельных, но связанных. И он - летающий. Охранник новостей пространств - субстанция ползучего скольжения незримых взглядов и пора, непроходящая через частичность целостного общения себя. Простой и вечный - сфероликий. Дитя непоглощающего света - тень зазеркальных отражений правды. Лунатик Умностей завидных состояний невесомостей. Он - невесомость, черная звезда внутри пространства белых искорок. Он - но, которое взрывается, давая юг. Он спор, в котором и душа обледенеет (север). Он - место, где взойдет Луна, померкнет солнце, упадет звезда. Он запад.

   БОКАН VII - (стр. 46)

   Попадавшие сущности образовали крест, в котором центр ушел во внутрь и бес-конечности приобрели лицо лучей. Трехмерное изображение внутри пространства перекрёстков временных полей сместилось, образуя ветвь, рождающую ветер. "Оно" слилось с полетом "Немезиды веры снов" и с атеизмом просто-смертностей привычек врать. Святая ложь убила темноту теней и отразилась в сердце непереходного сияния сердец пустыни чувственностей материнских пониманий о желании. Желающие рас-параллелились, размножая среду промежуточного провисания моментов откровения во времени молчания поющих колокольчиков частиц богов. Божественные сущности спустились и запели. Стон ярости переплавлял детей, родителей и предков музыкальности. Порядочность дверей гармонизировала мир, и миф вплетался в волосы Вероники, усопшей на руке у провидения видения. Нитеобразные светящиеся связи смерти с симметрией пожизненных улетов вечностей сплелись в одно с моментом полного взаимопроникания прозрачности с туманностью. Новородившийся объект под именем охранника запутался, ища порог бессмертия и видимого звука формы. Формировалось звучащее ведомое в беззвучном видимом. Слова, которые выписывались, находили смысл. Мысль осмысления увиденного выкристаллизовывалась, становясь душой и телом данного. Понятие кружилось в раз-уме. А ум универсального мышления являлся внешностью. Поверх понятого восприятия цивилизаций-одиночек проскальзывали призраки, дающие развертывание по линиям конечных бесконечностей:

   - необходимого;

   - велящего;

   - смертельного.

   Пришлось давать и отнимать запоминание как силу, приходящую в уходе. Заря менялась на рассвет душевного заката.

   "И восстало племя пепла водяных эмоций".

   Притча о пространстве душ эмоций или легенда Ноя -

   "Открывание креста"

   "Воспламеняйтесь истинно!!!"

   "Невидимое чувствуется!

   Увиденное раз-умеется!"

   Три сущности сливались в цель, едино существующую в единстве. Единственность ее спала и просыпалась, жила, давая смерть. Реликвия из луча святых светилась. И называлась она - крест. А крест стоял на перекрестке душ. Державшие судьбу носящего о-крест-ность явились, воспламеняясь искоркой божественного гнева всех небес. Во истину сгорели мысли. Осталось ощущение прошедших излияний чувств, умеющих не прикасаться с самостью и со сложным олицетворением добра и зла. Грудь грубости сужалась, разжимая руки, а воздух снизошел, входя и выходя, преобразуясь. Горели истинным огнем необходимостей и из него рождались камни. Споткнувшийся об них ходил, но тень его обратно возвращалась, теряя свет. И тени стали думать. Раз-думье состоялось в том, что день множился, продлеваясь в суть недели. То, что не разделялось - по-делилось. Центры невесомых и правдивых снов сошлись в ядре на перекрестке "Креста". Пытались разделить крестовость, выносящую умершую любовь. Любовь не умирает. Она идет наперекор всему любя, сжигая и убивая чувства и разгоняя мысли. Одно лишь распятое слово умело воспевать умение рас-пять владеть, спускаясь ниже трех крестов и уходя под гору вожделений устремления "искать". Невидимое чувствовалось. А цветность уходила во внутрь, за светом, излучаемым крестом. Спектр мудрых омовений кружился, выгоняя дух - вселяя Душу. Невидимое перешло по траектории забвенного начала до окончания процесса созревания и после появления явления и проявления. Невидимое, чувственное стало былью. И божий дух прозрел. Увидел. Увиденное медленно погасло, уничтожая мир теней. Тень вышла и пришла. А рыцари души и тела раз-умели - где закрывается творение и где открытость ждет, ломая крест и распевая пять раз единодушность трех - конечности далекой дали. Увиденное раз-умеется.

   БОКАН VII - (стр. 47)

   Умение виднелось у меня. Умение граничить с без-граничностью, материализуя грань неощутимого и видимого. Касание касалось, прикасаясь промежутком плоти, изящностью прозрачности, сливающейся с грубостью проявленных миров светов. Начало светлого слилось с концом бликующих поверхностей вселенной плоскостей. Безугловое сочетание НеСОвместимостей, вошедших в зонтичность трех параллелей, зачало миг. Миг медленно развертывался в фантазийности мечтательных владетелей, спускающихся со сферы душ. Владетель мысли впал в многодумие, в разрыв тех ищущих границ, которые находят. А нахождение при этом превращалось в говорящий крик, свидетельствующий о том, о чем молчат. Познание позвало само себя в призыве невозможностей найти критерий, формирующий возвратность в мир иной. Искать, не открывая - не следует. След потеряется. Поэтому и просто век, и просто тор, кричащий голосом победы, послужили пра-образом двенадцати зеркал, дающих меру и расходящихся в тринадцатое сломанное чувство ощущений целостности в мудрости. Возник ПА-УК, купающийся в жертвенной крови пустотно убиенных глаз, рожденных в плоти. Взгляд истины созрел, чтобы он смог стать параллелью между тем порывом силы и рельефом дивных фраз, отраженных от поверхности низости. Раз - делились времена. Разомкнулись небеса. И спустился тот алтарь, за которым спрятался животный царь. Рыцарь потерял забвение и разлились все глаза, и воткнулся меч Любви, убивая век и вечность и давая человечность. А теням отдали свет. Свет разлился, превращаясь в святой родник запоминания богов. Убожество назвалось вечным незапоминанием забвения. Река забвения ушла потоком вверх. И стали те же самые воспоминания напоминать о прошлом, о котором завтра вспомнили. Явилась НОСТАЛЬГИЯ. Из паутины ярости спустился человечный "вопль", теряющийся, но дающий нахождение. И ходом концентрировался "ход" в беззвездную долину тени. Материя ее забыла стон и тоном вышли на "Я-вление". Явился бог, свернувший темноту и отделившийся в мир сновидений.

   БОКАН VII - (стр. 48)

   Видение есть сила сна. Она дает множение и отдана как свойство богу, который больше светит, чем Луна. Светимость не равняется давлению. Он Бог и Сын в лице, где положительность свернулась и ушла. Надежда - мера проявления светимости для темноты, ушедшей в свет иной -божественный. Чтоб возродиться в сыне опять одновременно с выходом второго сына. Родилось четверо, а семь ушло. А возвращалось восемь.

   БОКАН VII - (стр. 49)

   Безмерность мерности словесность плоть отсчитываем ость граничность доверие над-дежность время.

   Безмерность смеренности совмещалась с Верой, оставшейся в пределе ложного вращения оси вокруг достаточности параллельностей. Раскрутка поименно свернутых богов свернулась в правду и словесность. И словно дождь тяжелыми камнями забрасывал себя, решенный на удачу или смерть. Мерилом воплей ра-дости отсчитанно отмерило порог обратного толчка любви. Любовь исчезла глубоко, во внутрь смеясь и разрывая образ, переходя граничность "мысль" и доверяя без-надежности. Вернулось время, проскальзывающее по границам меры [I]. Повторность утвердилась, показывая разницу времен деленных, нулевых и слитных. Сплошной восторг отметил знаки про-скольжения проскальзывающих границ домов. Спустились с неба "Отмечания", являющиеся проводником всех мирных снов и всех вселенных, в святое место, давшее уход вхождению. И началось отсчитывание отрезков предъявляющихся временных мгновений. Размерность разрослась... Исчезла... Появилась... А с ней вернулись времена [I] единства, ??? совокупности нуля с границей свето-тьмы и с догмой звезд "другого пса" 114/7/. Виднелся след, дающий год. Догон был сыном отчуждения.