|
Часть III УТОМЛЕНИЕ ПАРАНОРМОЙ
БЕЗ названия. 2000г Художник Владимир Владимиров
Воспоминания кота из дореволюционной деревни Бусины рассыпались по полу - красные, белые, золотые - их разметал ветер, ворвавшийся в горницу, он закрутил розовые занавеси и выстлал половицы льняными салфетками со стола. У каждой бусины оказалась своя дорога: у красной - в угол, две белых покатились к печи, золотые россыпью кинулись под стол, мелко поблёскивая на дневном солнце. Вместе с ветром ворвался и морозный, искристо-колючий воздух, столкнулся с избяным, нагретым от густого печного тепла, взорвался клубами белого пара и закувыркался по пространству причудливыми фигурами. Бусины перекатывались с места на место, словно ища более подходящее для своей формы, веса, размера, часть из них поймали ложбинки тел кедровых досок, неровных от времени, замысловато выщербленных, но всё ещё сохранявших уют очертаний, красоту своего природного существа. Казалось, это длилось вечно, как вдруг входная дверь хлопнула, и в горницу вошла хозяйка - русоволосая разрумянившаяся женщина в тулупе и наспех накинутой шали. Она согнала меня с резной скамьи, поставив туда крынку с молоком и, почему-то ничуть не удивляясь распахнутому окну, посмотрела на меня. Она была, как эти бусины, разбежавшиеся кто куда - то весела и задорна, то грустна до тоскливости, как промозглый осенний туман, то задумчива и дымкой уплывала в другие измерения, далеко от сельской жизни с её многочисленными хозяйственными хлопотами и в тех мирах не слышалось кудахтанья, мычанья, скрипа вымороженных длинной зимой стен, там не существовало привычных форм, звуков, запахов. Женщина ныряла в неведомое и нечаянно засыпала в этих странных, даже пугающе странных, мыслях, и вновь крики петухов тревожили её на заре, она вставала, готовила завтрак, будила детей и мужа, дом наполнялся разноголосьем и жил, жил дальше... равнодушно, думая о чём-то своём. В печи трещали дрова под напором упрямого пламени, духовка томилась в ожидании глиняного горшка, доверху наполненного молоком, копила жар и ждала. Увидев рассыпанные бусы, хозяйка расстроилась - ведь это, пожалуй, её единственное украшение, которое она надевала по праздникам, убирала волосы в строгую прическу, и, обрядившись в цветистое ситцевое платье, уходила куда-то, возвращаясь уже под вечер. 15:10-04.02.00 * * * Ночные улицы города уже не освещали фонари - мы шли, ступая по мокрому асфальту и ни о чём не думали, просто нам было хорошо от того, что мы идём. Дождь давно уже кончился, а луна всё ещё отражалась в пролитых им зеркалах. Мы даже не смотрели друг другу в глаза - нам было это не нужно, мы и без того понимали как никогда раньше, что по отдельности любой из нас представляет собой некую неполноценность, незавершенность. что мир блекнет и тускнеет, когда его режут на угловатые несвязанные куски, разрывает на части. Очень хорошо, что мы не планировали, не задумывались куда идём, а лишь двигались по наитию и пьянея радостью от движения. Мы любили жить, мы любили жизнь и жили этой любовью. И, более того, живём тем, что дарует Данность, не стыдясь себя. Нам чужд первородный стыд быть не такими как все. Мы со всеми и потому не как все, потому что мир - это комбинация всевозможных индивидуальностей, индивидов, всевозможных и абсурдно-непонятных, мир - это ожиданная неожиданность, а мы в нём - нежданно ожиданные гости. Нас намечтал Создатель Миров, а может, мы приснились ему в кошмарном сне, но не это главное, важно то, что мы ЕСТЬ, ЖИВЫ, ДЫШИМ. А значит - ДОСТОЙНЫ БЫТЬ СОБОЙ. 01:40-03.04.00 * * * Ветер... пламя... тучи закрывают Солнце и вот - Озарение. Все вспыхивает светом, буря стихает, волны улеглись. И музыка - тихая, чуть слышная, это музыка солнечных лучей, скользящих по воде, это мелодия мирного времени, когда мир во всём мире, когда утро и дымка тумана ползёт над океаном. Тихо-тихо, лишь музыка солнца касается нежно слуха души. Я слышу! Я - существую и при этом я не есть я, а нечто большее или меньшее, нечто без привычных форм и объёмов, нечто, вплетённое в пространство, нечто движущееся по времени. Где же кончаюсь я, и начинается он, она, оно? 23:40-08.04.00 * * * У северной реки, где встречаются День и Ночь, мы встретились. День был не равен Ночи, ночь была короче дня, или день был короче ночи - не помню... Трещали дрова, дул ветер, и океан шумел, штормило. Мы смотрели на луну, которая улыбалась нам четвертинкой, жарили хлеб, ели его и знали - скоро рассветёт. Рассветало, но мы не подчинялись привычное ритму движения, новый рассвет приносил новую жизнь. Наши жизни состояли из многочисленных ничего и обитали в нигде, хотя мир и фиксировал нас как неких субъектов, способных к действию и действительно функциональных. Наши информационные коды были лишь постольку, поскольку им; позволялось существовать, потому что мы поняли, что информационный код формирует человека лишь в начале, а потом человек осуществляет это, заявляя о праве быть не под расписку, не взаймы, а так... Всё началось с тех пор, когда мы подружились с ветром, с вольным ветром перемен, мы не стали пытаться сдержать его или убежать от него, он подхватил нас и понёс на своих крыльях. Это как серфинг - чтобы оказаться на гребне волны, человек должен почувствовать напряжение океана и двигаться вместе с ним, в унисон - умирать, возрождаться, терять себя и обретать опять, а главное - не бояться сделать неправильный шаг, океан не терпит страха. Нужно быть честным перед собой и тогда страх исчезнет. Мы стали свободны от страха, когда научились играть в свет и тень, когда стали скользить по пространству возможностей, уйдя от стереотипов потребностей. "Верить надо в разум, ну а жить душой". - И. Тальков 04:05-23.05.00 * * * Гениально!... Все гении Земли сегодня собрались здесь, чтобы решить вопрос "Жить или не жить?", а не разбежаться по углам затхлых домишек, отведенных им под существование. Стоило только подняться одному, как сотни кинулись к нему с желанием высказать своё мнение и исчерпать его отношение к данному вопросу проверкой факта на действительность, какая оказалась не столь приветливой и аннулировала пакт о взаиморасчёте между гениями признанными и гениями непризнанными. Гении признанные отличались от непризнанных взглядом, величаво-сожалетельным и нервно подчёркнутым красной линией самодостаточности; непризнанные же толпились, роились, копошились в своих идеях, невзирая на массовую безынтересность мира к ним, и были даже счастливы от того, что их не тревожили многочисленными рукопожатиями - пафосными и манерными. Гении походили на море, вот-вот могущее выплеснуться из своих берегов, ревущее вроде бы угрожающе и несущееся волнами беспорядочно и закономерно. Буйство красок было вполне контролируемым, потому как среди них находился один гений, он не относился к признанным и непризнанным. Гений непринуждённо разгуливал в толпе и знал - стоит ему только подумать, тотчас же на вид не обузданная масса всколыхнётся, направится за маячком его мысли, сама не ведая того, что будет жить в соответствии с движением его разума. И верно - не успел он и подумать об этом, как гении упорядочились, сосредоточились вокруг, выстроившись в симметричный состоящий из многочисленных кругов и треугольников геометрический рисунок. "Что же делать теперь", - подумал гений, не стремящийся ни к признанию, ни к не признанности. Он стоял в центре гигантского биомозга, теребил нити управления щупальцами своего разума, и совершенно не имел представления о том, как быть дальше. Толпа замерла в ожидании... А гений решил: "Не планировать!" Нужно построить мир вне плана, и жить в нём не по плану, без всяких планов. И опять, лишь мысль мелькнула в его голове, как вдруг гении рассеялись, их закружил вихрь спонтанности, увлёк за собой. На поле оставался только один - Гений, он сел на корточки и стал собирать камешки - это была простая речная галька, которая красива и многоцветна в воде; а как только высыхает - становится однообразно серой и безликой. 20:40-06.04.00 * * * Когда я умру - я буду смеяться над тем, что ничего не получилось, ничего - из того, что я хотел получить. Они разбегутся по случайным дорогам, оставят то, к чему шли, изберут иное направление своей жизни. Мне будет очень смешно, я буду истерически хохотать над бессмысленностью своего труда. Ничего не изменилось! Моё воздушное тело вновь всколыхнётся желаниями и захочет жить, но стоит лишь подумать - и всё свершается, мысль совпадает с реальностью действия и от этого жутко скучно. Тогда я опять взгляну в оставленный мной мир и мне станет пронзительно мил его неизменный, бессмысленный мотив движения... и в этом я увижу смысл... и пойму неожиданно, что он - жив, движется и меняется постоянно, просто я застрял на одном витке, по невниманию, по глупости или по лености, и тогда я ЗАХОЧУ ЖИТЬ и закатывать роковой камень на гору Судьбы снова и снова. Камень будет скатываться - я знаю. Пусть! Ведь дорога на вершину каждый раз будет пролегать через новый склон горы, а когда последняя дорога будет пройдена, я построю свою гору и буду сбрасывать с неё по камешку, пока не разровняю совсем. В моей жизни появится полотно, и рука моя будет всё ещё сильна, она сможет удержать кисть, а краски - красок я за свою жизнь накопил достаточно. Я знаю запах измен и вкус предательств, а теперь понимаю - я сам себе изменял и сам себя предавал, когда уходил из себя и становился слабым, я предавал свою жизнь, и она мне этого не прощала - она была безжалостна ко мне и за это я ей благодарен, ведь она верила в то, что я - ЖИЛ, всегда верила... 21:00-27.04.00 * * * Пророк испугался - он выронил перо из рук, застыл с вытаращенными глазами в самой что ни на есть неудобной позе, страх гнездился в нём, проникая в самые глубины сознания, будущее даже больше чем пугало - оно ужасало. Оно было, и его не было - грозовые тучи катастроф повисали над Землёй, опрокидывали Солнце, закрывали Луну, планетой правил cтpax смерти, который и вызывал эту самую смерть. Людям стало страшно жить, дышать, думать, продолжать свой род - они погрузились в войну, обречённую на абсолютное поражение, войну со своими пороками и недугами. Люди лечили беспрерывно свои тела, омолаживали их, умащивали кремами, холили и лелеяли, другие ломали плоды их труда небрежно и походя, третьи тащили себе в норы всё, что плохо лежало, изнывая от маниакальной жажды обогащения. Мир сходил с ума от страха, он потерял любовь, которую ещё даже не успел получить от Всевышнего. Пророк испугался - увидел, что дальнейшее близко и состав, сплошь забытый человеческими жизнями, уже тогда пошёл под откос. Он не записал данное ему пророчество до конца... А дальше говорилось следующее: "Потом пришла Надежда, она вымела страх и обрела себя на этой земле. Вселившись в Имя, она принесла в плоть земли цветок огня любви, и воцарилась основная закономерность мира, обетованного жаждой жить -смерть перестала пугать, и тогда насилие не торжествовало более, и на смену оковам разума пришла свобода духа". Пророк - это тот, который за шаг до страха перед Знанием осознаёт истину того, что страх этот необходим. Пророк должен замолчать вовремя и заговорить тогда, когда это будет нужно. 02:30-10.05.00 * * * Прислушайся к себе: Листва времён спадает На колени. Вот пёстрый клён, А вот олени. Здесь всё загадочно И зыбко - Нет правил, нет ошибки. Здесь парк желаний и чудес, Здесь лес признаний, А на поляне - крест, Тот, роковой, Что суждено нести. С которым нет Обратного пути. Зато есть страх, что не дойти. Так мы живём И было так до нас - Протоптанные тропы и вдалеке - Иконостас. 19:20-31.05.00 * * * Как будто мир на грани... Последняя строка - Она всегда в тумане И бесконечно далека. От Дьявола до Бога Скользнёт мечты судьба. Смеется недотрога-Любовь - Пути раба. Крамольно и сермяжно Растрёпанный завет Глаголет истины отважно, Которых с нами нет. И сыплет штукатуркой Белесый потолок, Растоптанным окурком Рождаясь между строк. Где души растревожены, Где солнечный игрок, Где мы неосторожны - Живём мгновеньем, а не впрок. * * * Какая странная игра Лежит в основе мирозданья: Сегодня умер, жив - вчера И мне теперь не до признанья. Страницы жизни вновь листая, Стремлюсь к себе - себя постичь. И, преднамеренно страдая, В монахи волосы остричь. Но что нам жизнь без соли и без перца, Что лицемерие всех рвущихся вперёд! Останься верен своему пути и сердцу, У колеса судьбы есть свой черёд. Оно закрутится устало, Поскрипывая в тишину ночей... Как, до смешного, мало Горящих в сумерках свечей. Нет, всё ж не колесо устало, Да и свечей не так уж мало. Бывает, в блеске суеты, Слепит глаза дилемма "я" и "ты". * * * Сайт управляется системой
|
