Я вернулся, а значит - живой

   (во время лекции)

   Ветер. Уснули дети.

   Вечер. Забыто лето.

   Некто забыл о свете

   И ушел в Никуда.

   Осень. Вальсок мелодий.

   Очень призрачны Боги.

   Как-то все происходит,

   Словно стучат поезда.

   Мне непонятен лучик,

   Скользнувший из тела тучи.

   Мне не подвластно чудо.

   Не быть мне волшебником.

   Путь мною выбран трудный

   Шагать за порочным кругом.

   И без всяких тебе испугов

   Себе самому быть берегом.

   Я вернусь, ветер выбрав в попутчики.

   Я вернусь, осень сделав подругою.

   Я вернусь после бега домой.

   Я вернулся тем самым лучиком.

   Я вернулся зимнею вьюгою.

   Я вернулся, а значит - живой.

   19.40-27.02.98. г. Каменск-Шахтинский

   Прошла невинности пора

   (во время лекции)

   Прошла невинности пора.

   Вступает зрелость

   В свои законные права -

   Закономерность.

   Наивен зрелости язык -

   Парадоксально.

   А мудрость только как ярлык -

   Все так банально.

   Уйду из зрелости, вернусь

   Обратно в детство.

   И облегченно засмеюсь.

   Мне в детстве место.

   Здесь можно глупым быть

   И быть возможно мудрым.

   Никто не просит не любить,

   А жизнь как утро.

   Сверкнет после дождя

   В огромной луже.

   И кинет вызов холодам

   С их зимней стужей.

   И холода - не холода

   Все чисто, нужно.

   Горит, горит моя звезда,

   Что детству служит.

   20.10-27.02.98. г. Каменск-Шахтинский

   Подарок осени

   (посвящается мудрости)

   Мне осень заглянула в глаза

   И увидела там радость.

   И очень удивилась:

   "Чему ты радуешься? Ведь мир так грустен. Я вот понимаю эту грусть и грущу вместе с ним. Я плачу дождями и этим выражаю свое сочувствие. Закидываю Землю листьями, укутываю ее - так я забочусь. А ты? Почему ты радуешься? Ты лишен сострадания?"

   Я промолчал в ответ, но мое сердце спело песню.

   Песня сердца для осени (поется):

   Дорогая Осень, я не хочу тебя обижать своей радостью,

   Но я не могу сегодня скрыть счастье в своей душе.

   Я смеюсь и, наверное, не удержу свой смех,

   И он прольется тысячами стеклянных звонких

   Колокольчиков, шариков, которые рассыплются по

   Устланным листвой дорожкам парка.

   Почему я смеюсь? Мне хотелось бы назвать

   Какую-то высокую причину.

   Но ее нет. Вернее, она есть…

   Но как бы это сказать…

   Она наверное не объясняет.

   Впрочем, послушай сама…

   Было хмурое-хмурое утро. Шел дождь. И все кругом грустило. Я вышел из дома, и шел, опустив голову и разглядывал отражение тяжелого, обложенного серыми тучами небо в лужах. Шел и ни о чем, казалось, не думал. И вдруг… Я не знаю, что ЭТО было. Я даже остановился, так ЭТО было внезапно. ЭТО не было звуком, светом, чем-то проявленным. Но ЭТО определенно пришло. Оно как будто показалось где-то справа. Показалось, не показываясь. Но ПРИСУТСТВИЕ ЭТОГО было так очевидно, что я ничего другого уже не чувствовал и все мое существо обратилось к ЭТОМУ НЕИЗВЕСТНОМУ. А оно показалось и исчезло тут же, как будто заигрывало. И стало вдруг от всего происходящего странно хорошо. Так затаенно радостно. Как будто среди всей хмурости показался краешком солнечный зайчик как бы ниоткуда. И тут же исчез. Был - и нет его. А радость от того, что он показался хоть на доли мгновения, живет в тебе. Так вот и здесь. Нечто или Некто спрятался, выжидая, как я отреагирую на его присутствие. А я ждал, уже не мог не ждать, когда вновь придет ОЩУЩЕНИЕ. И конечно, оно пришло… и не застало меня врасплох. Я настолько был устремлен в предчувствие прихода его, что не пропустил того мгновения, когда где-то в самой глубине моего "я" появилась приятная теплота. Как будто вы находитесь в темной холодной комнате, с закрытыми наглухо окнами. И вдруг появляется еле уловимое ощущение теплоты, намек на что-то мягкое и приятное: то просто открыли входную дверь, отдаленную от вас целым рядом таких же мрачных помещений. И вы понимаете. Это весна. Так и тут - тепло уже появилось, но Некто еще не появился. ПРОСТО ЗАГЛЯНУЛ.

   И вот он, почувствовав, вероятно, что входить можно, его присутствие желательно здесь, делает первый ещё очень несмелый шаг. Шаг совсем крошечный, но он наполнен уже звуками, каким-то движением и ещё чем-то, что трудно объяснить, можно только Почувствовать. И вновь остановка, всё замерло. И осторожный вопрос: "Ну, можно?" "Можно?! Нужно! Конечно же очень, очень нужно, чтобы кто бы ты ни был пришел!" - кричало моё сердце. Но я боялся вспугнуть этим неожиданным порывом гостя и сдержанно произнес мыслью: "Да, конечно, проходите. Добро пожаловать…"

   * * *

   И он пожаловал.

   Что это было!

   Вначале, правда, очень спокойно он начал своё нашествие, наполнив меня и окружающее пространство собой. То было весеннее полновесное дыхание или задумчивое наступление морского прибоя. Во всяком случае, что-то сильное, наполненное, уверенное и спокойное.

   Но как только он понял, что принимаем, тут он разошелся! Тут он предъявился во всем великолепии своего озорства, во всей безграничности фантазии радости!

   Меня захлестнул океан чего-то огромного и по детски уютного, тепло-нежного и одновременно прохладно-воздушного, ускользающего и присутствующего здесь, в самой глубине меня, неземного и очень близкого, словом настоящего счастья Волшебства! Я видел, слышал, чувствовал, обонял, осязал и ничего не видел, не слышал, не чувствовал одновременно. Музыкально-цветовая ощущабельная фантасмагория подняла меня на своих невесомых крыльях куда-то в запредельные высоты, - и погрузился, казалось, до самой глубины ядра Земли. Я чувствовал холод космоса, скольжение света звезд по своей коже и вдыхал тепло сердцевины Земли. Я упивался вакханалией горения в огне изощренных земных страстей, и тут же сердце замирало от изысканной возвышенности музыки небесных сфер. Голосам ангелов вторил шепот нечистой силы. Музыка оглушала и растворяла в себе, заставляя трепетать самые далекие запрятанные струны моей души, потерявшей, возможно, навечно свои границы и смешавшейся с пространством, временем и самими вечностью и пустотой. Мозг буйствовал, совершая поистине головокружительные взлеты и падения, осуществляя бессчетное, какое-то совершенно космическое число сложнейших впечатлений и умозаключений. Он участвовал в неведомой огромной Игре, и, подчиняясь её правилам, создавал свои. Причем находил особое упоение в обнаружении каких-то невероятных лазеек. И, самое удивительное для меня, с моими весьма заурядными мыслительными способностями - мой мозг конструировал. Да, да! Он с огромной производительностью трудился над созданием каких-то суперсложных, неземных(!) конструкций, и, возможно целых миров, вселенных, галактик! И это было! Мой мозг был примитивен до идиотизма и одновременно супер-супер-ге-ни-ален! И какое это было необычайное счастье! Счастье созидания! Я был нигде и ничем. Я был всем и всюду! Я был всеми живыми и неживыми объектами, когда-либо созданными и еще не созданными, но создаваемыми. Причем мной же! Абсурд. Но это было! Я был всеми художниками и музыкантами, жившими в нищете и в роскоши, творившими свои бесчисленные произведения, вознесенными на пьедестал величия и умершими в бесславии, но я был и теми гениями, которые еще не родились, но их полотна уже существовали во мне. Звуки их произведений уже сводили с ума еще не появившихся на свет слушателей! Я носил в себе все чувства, живущие в сердцах влюбленных миллионов, миллиардов влюбленных, горевших в костре чувств. Я слышал их дыхание, дыхание их детей. Я сам был теми детьми, спящими в утробе матери. Я ежесекундно испытывал муки и счастье рождения, и истина открывалась мне, когда приходило время возвращения в миры запредельности. Я чувствовал биение сердца Вселенной, и был этой Вселенной. Её тишина была самим Абсолютом. Одновременно меня оглушал шорох травы, когда я жуком преодолевал препятствия в виде капли утренней росы. Я был настороже, и мои ноздри от волнения и напряжения раздувались, когда я оленем чувствовал приближение хищника. И я из поднебесья ястребом зорко вглядывался в траву, высматривая возможную добычу и фиксируя малейшие шевеления. Я был атомом и жил жизнью частицы. Я был светом и тьмою. Я был явлением. Я был водой, воздухом, землей, огнем, камнем. Я всё предвидел и всё знал и не знал ничего, я всё мог и был бессилен…

   Всё это было. Было со мной и во мне. Было так реально, что трудно поверить.

   * * *

   Это исчезло так же внезапно, как и началось…

   Какое-то время я стоял оглушенный. А потом неимоверной тяжестью навалилось разочарование! И обида! Как! Это всё? Всё кончилось! Это несправедливо. Верните! Верните мне всё это! Я не могу быть таким вот одномерным, не могу существовать дальше, когда Познал.

   Возмущение моё нарастало, набирало обороты. Не могу сказать, чем бы это всё закончилось. Но тут даже сквозь затуманенный обидой мозг мне куда-то в подкорку пришло, просочилось понимание:

   Оно не ушло, оно здесь во мне. Оно только показало себя во всём великолепии и ушло жить во мне. Оно здесь! Я всегда смогу ощущать это! Радость наполнила меня. Но я сдерживал себя, боясь обмануться. Стоит только чуть-чуть, слегка - убеждал я своё сомнение - приоткрыть дверочку… и… Да! Да!!! И оно проявится! Получилось! Вот только я захотел и вновь меня стало заполнять Это! Но нет. Это такой бесценный дар, что нельзя растрачивать его просто так, из праздного любопытства. Я собственник, страшный собственник. Но я готов поделиться Этим с кем угодно! Вот если ты, дорогая Осень захочешь, я, конечно, конечно открою для тебя дверцу. Возьми это Чудо. Я хочу, чтобы все-все были счастливы. И только поэтому я не смог сдерживать радостную улыбку. Счастье переполняет меня! Ну же, Осень!

   О-Осень… Осень… Где ты? Ушла.

   20.30-27.02.98. г. Каменск-Шахтинский

   Заключение по семинару в г. Каменск-Шахтинском

   Нет афишированию картонных стенографических фарсовых пьес. Нелегальное подавление меланхолии удивленным разливом истинного краетворения превращены в реликтовые потоки плазмовремени. Вещество поля проецируется в негативе предьявленного недозавершенного эха голоса уснувшей эпохи. Не могу жить по старому. Буду ли я жить, если нет меня. Все во мне мертво.

   Никто не оставил слез в твоей душе. Даже зайцы спят в траве, если нет сенокосилки. Вот так происходят Великие Чудеса.

   Ледовое время ориентировано в Вечность. Кто не смог, тот, вероятно, попал в суету.

   Вольное пробуждение - часть воли.

   Лед, свеча, окно - нет никого. Пусто и отчаянно.

   Люди все умерли. А смерть мне не улыбается.