ПОТАЕННОЕ

   Банк памяти Вселенной

   Поезд шел на большой скорости, но я спрыгнул. Состав скрылся за поворотом. Обочина у железнодорожного полотна оказалась мягкой. Кто насыпал теплую и пушистую землю, чтобы я не разбился, не покалечился, а, встав на ноги, продолжил путь?

   Поезд пришел издалека. От какой станции он отправился? Где закончит путь? Не знаю, но ясно одно: я был пассажиром этого поезда долго.

   Но вот спрыгнул, потому что так было нужно, и устремился прямо в кромешную тьму. Я знал, куда мне идти, ведь дорога выверена прожитой жизнью, приобретенным за долгие годы опытом.

   Поезд ушел, но жизнь еще не закончена. Впереди не только полустанки, но и большие шумные вокзалы, заполненные людьми. Там свет огромных люстр проникает сквозь яркие витражи.

   Жизнь продолжается, и она еще потребует самоотдачи, энергии, усилий. Она потребует тебя всего без остатка, покажет свой норов.

   Простучали колеса по рельсам, но не задели тебя, и это важно. Надо знать законы жизни, и тогда любой, даже самый скорый поезд не заденет, и ты легко сможешь спрыгнуть на ходу именно тогда, когда будет необходимо.

   Об этом побеспокоится Банк памяти Вселенной, вместилище всего земного, которому подчиняются реальное и непознанное, высказанное и невысказанное.

   Банк памяти. Я увидел его впервые. Раньше я просто знал о его существовании. Банк памяти Вселенной находится в черном блестящем ящике, без крышки, возвышающемся на огромном постаменте розового цвета. Ящик заполнен до краев прозрачной голубизной, в которую погружен золотисто-белый шар. Он наполовину возвышается над голубизной, мягко излучая свет мудрости, освещающей все осознанное и осмысленное во Вселенской Субстанции.

   Шар парит, вращается, одновременно излучая информацию и вбирая ее. Это сама бесконечность, это сама вечность.

   Загадку Банка памяти Вселенной еще предстоит разгадать, ведь до настоящего времени вся информация уходила в него и поглощалась им без отдачи. И только теперь приоткрылась дверь. И мне предстоит войти в нее. Я сделаю это без робости, потому что готовил себя к этому шагу всю жизнь. Непознанное пугает, являясь неожиданно, но если готовиться всю жизнь - встреча принесет открытие.

   Посмотрим, что впереди!

   Ехавший на коне

   Я сегодня повстречал всадника на коне. Конь был усталый, а всадник никудышный, но при всем параде: на груди целый иконостас из орденов и медалей.

   Ехать на лошади верхом может не каждый, на нее еще взберись попробуй, да еще удержись на скаку, да еще сумей остановиться вовремя! Так что не всем суждено стать настоящими всадниками, тем более когда осанка уже не та, да и хватка не молодецкая. Но едет, бедолага! Правда, потихоньку - медали мешают, побрякивают и осанку портят, не дают развернуть плечи. Ох, как тяжелы награды!

   Хоть и тяжко лошаденке, и невмоготу под тяжестью всадника и его наград, а все же в галоп пуститься хочется иногда. И тогда всадник осаживает лошадь, подтягивает узду.

   Так что, по всему видать, не лучший тот всадник, что при всем параде и орденах. Лучше тот, кто молод и силен, скачет во всю прыть.

   Я впервые с лошадью встретился в детстве, во время войны, мне тогда было семь лет. Целое лето в уборочную страду погонял я тощую лошаденку, таскавшую за собой по хлебному току зубчатый валик для обмолота колосьев. Юный всадник, работяга-лошадь и простое, земное дело - обмолот хлеба насущного. Что может быть лучше и честнее, чем это занятие? Нет ни регалий, ни шику, а есть простой необходимый труд.

   В другой раз, уже юношей, я на шальном, необъезженном скакуне в казахстанской степи пас овец. Овцы послушны, скакун - нет. Его приходилось то и дело усмирять, но все равно - здорово! Помыслы чисты, дело праведное, впереди - награда за труд.

   Третий раз - в горах, на узкой щебеночной тропе, справа - горный поток, слева - пропасть. Конь мой подустал, да и мне уже сорок, а все ищу правду. Успею ли отыскать?

   1979 год. Чтобы быть подальше от людей, с которыми приходилось работать, я подался в горы. Подъем был трудный, а высота впереди - неизведанная, да и лошаденка норовистая. И тем не менее я двигался, справляясь и с горной дорогой, и с лошаденкой. Разумеется, о наградах и не помышлял.

   Но увы! Лошадь сбросила меня на крутом повороте, и я с размаху ударился головой о скалу. Скала стоит себе - природа. А голова... Что говорить! Не ударишься - боли не узнаешь, а боли не узнаешь - правды не видать. В боли - правда.

   Проехал сегодня всадник в медалях и орденах, а я не завидую. Лучше пешему вести лошадь в поводу, чем быть таким вот всадником. Пеший, может, еще и взберется на конягу, а верховому - две дороги: спешиться или быть сброшенному.

   В орденах он ехал, а я смотрел ему вслед без сожаления и зависти. Его версты сочтены, а мне еще много нужно пройти, так поберегу силы коняги для праведного труда, для тяжелой и долгой дороги.

   Награды - тяжелая и не каждому посильная ноша, сам устанешь и коня заморишь. Если не можешь ехать, лучше веди коня в поводу, побереги силы для дела, а дело нужно людям. Дело, а не слово, труд, а не награда, совесть, а не бесчестье, слезы, а не ухмылка, солнце, а не мрак.

   Рожденный заново

   Со мной в последнее время творится странное - я вдруг почувствовал, что рождаюсь заново. Это чувство заставило меня по-иному взглянуть на окружающее, на жизнь.

   А было так: я ощутил, что меня переполняет информация, полученная из разных источников: от людей, от природы... Появилась невероятная упругость!

   Это странное, волнующее состояние, вначале меня настораживавшее, а затем захватившее своей необычайностью: упругость тела, мысли, окружающей атмосферы - все это становится единым проводником информации, и для человека нет преград к познанию.

   Стоит лишь, находясь в таком состоянии, подключиться к тому каналу информации, который тебя интересует, и тут же получишь желаемое, а вернее, станешь непосредственным участником процесса передачи информации. Живопись, природные явления, животный мир, иные планеты - все становится частью тебя.

   Конечно, упругость - необычное состояние. Но для достигшего этого состояния путем самосовершенствования в нем нет ничего необычного.

   Я нахожусь в нем почти целый месяц. Что будет вслед за упругостью? Может, это состояние со мной останется надолго, а может, навсегда.

   Совесть

   Миллиарды лет существует Земля. Миллиарды и миллиарды людей прожили здесь свою короткую жизнь. И для всех есть только один суд - суд совести.

   Но что это такое - совесть? Сильным или слабым она делает человека? И у всех ли она есть?

   Совесть - это, пожалуй, самый точный инструмент самооценки человека, его поступков, мыслей и дел.

   Совесть не убывает и не прибывает с годами, присутствие или отсутствие ее не зависит от разреза глаз и цвета кожи. Совесть - это незаходящее солнце в душе человека. Жизнь пытается придумывать разные мерила всему содеянному - деньги, славу, лесть, поклонение. Но только совесть знает истинную цену делам.

   В жизни много условностей и человек борется с ними. Значит, совесть в нем жива и не позволяет ему самому стать лишь статистом. А если такое все-таки случается, значит, совесть угасает в душе, и жизнь становится кромешной тьмой.

   Бывает, что совесть скручивают в бараний рог, втаптывают в грязь, чтобы уничтожить, заставить молчать. Но, и безмолвная, совесть не оставляет в покое преступившего законы человеческой природы.

   * * *

   Что важнее - игра в жизнь или сама жизнь, такая, как есть - неприукрашенная? Только совесть знает это.

   Иногда целые поколения играют в игры, которыми хотят заменить жизнь. И разрываются исторические связи, искажая ход времени, как бы искусственно замедляемый играющими, вопреки законам Природы.

   Совесть - основа человеческого существа, к ней нужно почаще обращаться.

   Невидимка

   Стать невидимкой, конечно на время, хотел бы, наверное, каждый. И, случись такое с ним, повел бы себя так, как будто наконец-то избавился от назойливого внимания окружающих только для того, чтобы совершить заветнейшее.

   Я бы воспользовался своей невидимостью для того, чтобы познать, что лежит за рамками привычных измерений. Нет, еще дальше, дальше, что кроется за той самой далекой гранью возможного? Это моя заветная мечта - увидеть то, что скрыто от всех, и я иду к ней, то пробегая небольшое расстояние со своей ношей как муравей, то стремглав, со скоростью звука, проносясь во времени и пространстве.

   Вдруг, неожиданно для себя, я почувствовал легкость во всем теле, покачнулся и, оторвавшись от земной тверди, поплыл в пространстве. Я был уже невесомым, только голова сохраняла привычную "земную" тяжесть. Но вот последние признаки веса ушли из тела, и я увидел на земле лишь тень.

   Люди, заметив на дороге тень человека, невольно поднимали головы вверх для того, чтобы посмотреть, кто ее отбрасывает. Чья это тень? Но напрасно они оглядывались по сторонам, стремясь увидеть меня, ведь я уже не существовал в их привычных измерениях, я уже не подчинялся физическим законам Земли. Я вижу все и всех, а меня не видит никто. Я в нескольких измерениях сразу.

   А как же тень?

   Да так, что, в каком бы измерении человек ни находился, кем бы он на земле ни значился, все одно - тень он иметь будет. Это непреложная закономерность как для людей, так и для духов.

   Я плыл над миром и видел все-все, что было вокруг, надо мной и подо мной. Мне захотелось заглянуть в души людей, узнать, что каждый из них думает.

   Но душа человека не открылась мне. Душа человека - это его тайна, и никому, даже невидимке, она никогда не откроется.

   Душа закрыта для всех. Она недоступна и неодолима, значит, она не слабая, а сильная частица человеческого существа. Что бы ни произошло с человеком - душа его навсегда останется тайной. Человек непостижим и защищен тайной своей души. Значит, каждый человек для всех других - невидимка.

   Человек

   Мы находимся на той ступени развития, когда познано лишь трехмерное пространство, но человек достиг такой степени зрелости, что ему этого уже мало.

   На протяжении многих веков мы изучали нашу планету, стали выходить в космос, высадились на Луне. Снаряжаются экспедиции к Марсу и другим планетам. Человек познал многое, но тайной остается он сам. Есть много наук, но нет науки, называемой "человековедение".

   Подсознание - это та кладовая, где происходит накопление того, что было познано человеком. Но и сегодня мы не знаем, как работает наше подсознание. Я не сомневаюсь, что нить от него идет к непознанному, неразгаданному, потустороннему.

   Мы часто сталкиваемся с чем-то, что нами еще не познано. Если взять мой опыт, то никто меня не учил, как надо совершенствоваться. Я шел интуитивно, подчиняясь неудержимой внутренней потребности.

   Мало-помалу я стал систематизировать то, что происходило со мной, искать закономерности. Это побуждало меня не останавливаться, идти дальше, постигая новое. Иногда мои поиски оборачивались жизненными трудностями, а иногда даже и страданиями. Я глубоко убежден, что для того, чтобы ощутить радость, человек должен сначала приложить много усилий, настрадаться как следует, устать, переболеть. И тогда он почувствует, что в жизни есть счастье, оно всегда рядом, надо лишь суметь его увидеть. Для того чтобы ощутить счастье, надо себя подготовить, потому что счастье - только тогда счастье, когда оно является результатом какого-то действия, а не падает как манна небесная.

   Человек - дитя природы, он должен был бы делать добро, а почему-то больше склонен ко злу. Он как будто получает удовлетворение от злых дел.

   Природа создала нас равными, и нельзя воспринимать людей в зависимости от расы и нации, культурного и экономического уровня.

   Я мечтаю о том, чтобы люди прекратили братоубийственные войны, прекратили уничтожать друг друга и считали бы сверхзапретным поступком покушение на жизнь себе подобного. А еще я хочу, чтобы исчезли границы государств, и все люди жили бы в одной большой стране, и чтобы у всех людей был единый язык. Нет, культура, обычаи должны остаться у каждой нации свои. Поистине великие возможности откроются тогда перед всеми людьми и перед каждым человеком.

   Бегущая волна

   3 июня 1989 года, на второй день после окончания работы над "Этюдами о непознанном", мне, примерно в двенадцать часов дня, заметьте, не в пять утра, не перед заходом солнца, а в полдень, приоткрылась еще одна потаенная дверь. Мне открылся дневной канал космического видения, хотя я его не вызывал, сам к нему не подключался.

   Канал видения открылся сразу, что меня удивило. И я стал ждать, что из этого выйдет.

   После того как он целиком открылся, я увидел воздушные потоки, наподобие движущихся туч. Картина была примерно такой, какая открывается глядящему в иллюминатор самолета на облака. Воздушные потоки проплывали подо мной, рядом со мной, затем ускорили свое движение. В центре, из массы быстродвижущихся потоков стал вырисовываться земной шар. Вначале он был небольших размеров, но по мере приближения увеличивался. Приблизившись ко мне и зависнув в одной точке, он крутился вокруг своей оси. Земной шар был прочно затянут в какой-то металлический каркас, напоминающий соединенные между собой металлические обручи темно-коричневого цвета, а земной шар был голубовато-зеленым. Каркас был неподвижен, а Земля внутри него вращалась. Мне приходилось прилагать усилия, чтобы рассмотреть подробно, как проходит движение и что проявится дальше?

   Но вот каркас постепенно растворился и земной шар стал обозреваться свободно, к тому же он прекратил вращение и остановился передо мной той стороной, где были видны Европа, Азия и полуостров Индостан, а то место, где находятся Персидский залив и Иран, вдруг засветилось красным светом, постепенно сконцентрировавшимся в точку и исчезнувшим.

   Но вот видение земного шара пропало, а на фоне подвижной воздушной массы, которую я обозревал, находясь над ней, в левом верхнем углу экрана я увидел изображение имама Хомейни. Он был в чалме, взгляд спокойный. Заметьте, это было 3 июня, около двенадцати часов тридцати минут. А через сутки я узнал из радиопередач, что Хомейни скончался.

   Затем через определенный промежуток после активного движения воздушных потоков облака снова замедлили движение, сгустились. Между облаками возникло железнодорожное полотно. Оно медленно, вместе с рельсами и шпалами, в этой пенящейся белой дымке двигалось мимо меня. Но вот рельсы исчезли в пучине белых воздушных облаков и возникла отделенная от тела детская голова. Туловища видно не было. Видение продолжалось около пяти минут.

   Оно было слишком страшным и необычным. Я попытался "стряхнуть" его, но все оставалось на своих местах. Через некоторое время передо мной вдоль забора, закрываемого перистыми облаками, пробежали голые мужчины, женщины, дети, и они, пробегая, тут же скрывались в каком-то обгоревшем доме.

   На следующий день, 4 июня, я узнал об ужасной железнодорожной катастрофе под Уфой. Вот тогда-то мне действительно стало страшно. Ведь я узнал это за несколько часов до трагедии.

   А те люди, что бежали вдоль забора и скрывались в обгорелых помещениях, - было видение Ферганской трагедии.

   На следующий день с мыслью: "Смогу ли я вновь подключиться к дневному каналу?" - в десять часов утра я решил повторить сеанс "бегущей волны". Сеанс состоялся. Но на этот раз видение меня развеселило. После движения воздушных масс, перистых облаков наложилась на экран необычной красоты синяя, с красными прожилками сетка. А затем возникла восточная красавица, сидевшая, как царица, на троне. На голове у нее был царский убор. Казалось бы, ничего странного, но дело вот в чем: царица находилась на троне вниз головой. Я рассмеялся. Что значило это видение? Не знаю. Еще одна загадка, приподнесенная мне "бегущей волной". Да и сама "бегущая волна" - загадка, новая загадка непознанного.