Правосудие и Страшный Суд.

   Первое судит право. А второе?

   После смерти тела человек попадает на Страшный Суд. Об этом много говорят, но мало знают. На Страшном Суде нет судьи, нет подсудимого. Там есть страх.

   Когда тело человека умирает, а его дух вот-вот должен отправиться в путешествие через реку Лету, то есть непосредственно перед проникновением условного существа в безусловное, наступает Страшный Суд.

   Где есть желание, там есть и страх. Основа всех страхов - страх перед трансформацией. В основе этого страха лежит желание трансформироваться. В силу каких-либо обстоятельств, желание нереализованное. Оно-то и порождает страх. Значит, чтобы трансформироваться, нужно войти в свой страх.

   Когда человек в теле, у него есть прошлое, будущее и настоящее. Поэтому он может день за днём отодвигать свой основной страх, не входить в него, откладывая событие на потом. Когда тело отключено и дух выходит из тела, он снова возвращается в состояние, где нет прошлого и будущего, где всё в настоящем. Так как страх перед трансформацией находится непосредственно в человеческом существе, то здесь его невозможно отодвинуть, и человек оказывается с ним лицом к лицу. Так наступает Страшный Суд. Страшный Суд - это то, где все страхи человека, сознательные и несознательные, всплывают. Человек погружается в них, остаётся наедине с ними и единственный выход - осознать их. Если этот выход не используется, то человек в лучшем случае возвращается в мир в уже новом образе, но, проходя то, что породило эти страхи, уже в более жёсткой форме. А в худшем случае человек наказывается Вечностью. Скорее, он наказывает себя сам, обрекая себя на нескончаемое блуждание во вселенной Земли без нужды, без крова, без цели, лишённый возможности общаться с кем-либо. Иначе говоря, такой дух, погрузившись внутрь себя, теряет способность и возможность выйти во внешний мир. Он остаётся в темнице своей души.

   Душа - это оболочка духа. Она состоит из более плотного вещества, нежели дух. Сейчас душа ограничивает дух так же, как и тело. До этого она была только элементом фиксирующим, придающим форму духу. Через душу дух мог общаться с телом, контактировать с ним на уровне сенсорных сигналов. Однако тело не могло общаться с духом посредством души, потому как не являлось самостоятельным носителем разумности и душевности. Это стало причиной того, что душа начала закрепощать дух, сдерживать его развитие, а тело между тем ограничивало душу.

   В период Страшного Суда человек высвобождал свой дух, сбрасывая душу, освобождаясь от накопленной ассоциативной информации и оставляя только сущностную её основу. Если же душа "срослась" с духом, то сбросить её становится практически невозможно, возможно лишь "содрать", словно кожу с тела, что, безусловно, невыносимо больно. Поэтому в девяносто пяти процентах случаев человек предпочитает не сбрасывать душу и не высвобождать дух из условной формы.

   Страшный Суд страшен теми страхами, которые мы в себе взращиваем. Нарушенное устройство психического организма человека образует парадоксальную увлечённость своими страхами. Человеку трудно расстаться со своими страхами, так как он отождествляется с ними, страхи становятся частью его, и человек воспринимает их как некие факторы, определяющие привычное существование. Это означает, что и сама приверженность к своим страхам происходит из ключевого страха - страха перед трансформацией, который охватил всё человечество и властвует им безраздельно.

   Страх перед трансформацией, желание трансформироваться - это одно и тоже. Трансформация - смерть, но смерть оживляющая. Чтобы понять, нужно пройти это, нужно перестать держаться за свои страхи и полюбить жизнь.

   Правосудие - суррогатный образец Страшного Суда. Каждый человек подсознательно чувствует неотвратимость Страшного Суда, и очень многие делают всё, чтобы не думать об этой неотвратимости. Правосудие - один из распространенных приёмов ухода от ответственности за свои действия, за себя самого. Человечество создало искусственную систему фильтрации общества с условными индикаторами добра и зла. Такая система базируется на спекуляции фактами и осуществляет лишь видимую фильтрацию, на самом деле совершая несложные манипуляции в управлений процессом циркулирования денежных ресурсов в общей социальной структуре. Денежные единицы в этой структуре не подтверждены реально существующими средствами обеспечения жизнедеятельности человека. Курсирует много "пустых" денег, что создаёт путаницу и не даёт возможности объективно оценить ситуацию на уровне производительности. Разобщенность человеческого общества не позволяет установить действующие системы учёта и распределения ресурсов по функциональному обеспечению жизни человека. Потому существуют фиктивные системы распределения, которые не ориентированы на общество, а концентрированно направляются на отдельных его индивидов. Такое положение вызвано тем, что в период дезинтеграции цивилизация всегда проходит стадию неестественного расчленения общества, его "физического организма", то есть, между телами уже нет общности и единства, следовательно, нет и защищенности. Значит, задача сохранить в целостности генетический ресурс становится невыполнимой. Тут для каждого индивида возникает необходимость создавать автономную функциональную систему защиты на уровне тела, так как вопрос жизни и смерти для одиночки встаёт гораздо острее, чем для коллектива. Постепенно этот процесс приводит к появлению обменных единиц, символизирующих какой-либо объём товара или предметов потребления. Только вначале эта система может оправдывать себя как имеющая практическое применение. Далее она неизбежно превращается в фиктивную, без устойчивого положения, систему, в систему предположительную. Естественно, нереально существующая система не может поддерживать жизнедеятельность реально существующих людей, и появляются страны "первого мира", страны "второго мира", страны "третьего мира". Огромное количество людей оказываются выброшенными за борт социальной машиной, построенной на базе рабского интеллекта. Там всегда есть тот, кто обеспечивает, и тот, кого обеспечивают, и там неизменно нет места взаимодействию.

   Неудивительно, что человек построил именно такое общество, ведь он потребитель и потребляет даже своё тело. Тогда как же может он относиться к телу, к биохимическому инструменту познания другого человека?

   Если процесс распада идёт в печени, то он наверняка затрагивает и другие органы, так как функционирование одного органа в организме тесно связано с функционированием другого органа в этом организме. А физическое тело нашей цивилизации, или всё количество человеческих тел давно болеет, и вместо того, чтобы излечиваться, всё больше и больше разрушает себя. Как может быть здоровым, насыщенным жизнью одно тело, когда рядом, другое умирает от голода или болезни?

   Конечно, печень можно излечить. Но как излечить окаменевшее сердце? Как оживить этот генератор состояния человечности? Можно поддерживать видимость здорового образа жизни, но от этого человек не становится счастливым. Это для него скорее вопрос комфорта, нежели счастья.

   Комфорт - это когда удобно, когда тебе никто не мешает, когда нет тревог, когда тепло и уютно, сытно и не опасно.

   Счастье - это острие ощущения, рассекающего оболочку окаменевшего сердца и выпускающее живое, человеческое наружу. Счастье - это взрыв. Счастье никак не связано с приятным или неприятным. То есть счастье, это не то, что ты принимаешь и не то, что ты не принимаешь. Это то, чем ты живёшь.

   Для человека счастливого нет трагедий, нет того, что он считает несправедливостью. Для него есть Переживание. Человек счастливый счастлив в горе и счастлив в радости, потому как счастливый человек бесстрашен в проведении эксперимента под названием "жизнью. В нём "экспериментатор" заодно с "подопытным", и его безусловное существо восприимчиво и к тому, и к другому.

   Деньги, правосудие, власть... Это смешно для счастливого человека. Тот, кто смеялся на Страшном Суде, тот, кто прошёл трансформацию - для него существующее не существует. Для него есть настоящее этого существующего, оно не разделяется на то, что будет и то, что было. Это значит: счастливый человек живёт в теле, но не тело распоряжается им, а он, как и задано, распоряжается телом. И тело для него - тоже жизнь, одухотворённая жизнь. Он, словно музыкант, играющий на скрипке. Он, вроде бы отдельно от этого инструмента, но вместе с тем весь в звуке, рождающемся при соприкосновении смычка со струной.

   Счастливый человек не аскетичен и не альтруистичен. Он, как и гениальный музыкант, не разрушает свой инструмент не из бережливости, а потому что заодно с ним. Конечно, бывает, струны рвутся, ломаются смычки - это не беда, музыка не в скрипке, музыка в музыканте.

   Для каждого тела свой срок годности, свой ресурс жизни. Но одно дело, используя его, изломать, а другое дело - жить в нём, жить на пределе. Жить, не жалея его, не экономя, не бездарно не экономя, нет - гениально не экономя, виртуозно не экономя. Жить "на всю катушку". Вспыхнуть в теле, но не погаснуть с телом. Тело тленно, оно уйдёт. Когда-нибудь уйдёт и дух. Но это не скоро.

  Пока что мы живы в теле, потом целиком погрузимся в жизнь духа, затем... Затем будет что-то ещё. И зная это, скучно быть альтруистом - человеком, жертвующим себя ради блага других. Это глупо и смешно для того, чьи иллюзии рассеялись как утренний туман с наступлением дня. Невозможно реально пожертвовать ничем. Возможно играть роль жертвенника, спасающего мир, но это неправда. Других нет, поэтому и невозможно чем-нибудь пожертвовать на их благо. Поэтому счастливый человек не аскет и не альтруист - он Счастливый.

  * * *

   Настоящее отнюдь не является мигом, режущим время на будущее и прошлое, а на самом деле есть эквивалент тотальной фокусировки пространства будущего и пространства прошлого в одной точке. Закон сохранения формы работает за счёт притяжения прошлого и будущего в точке настоящего. Реальность - это не прошлое и не будущее, это - настоящее. Действительность - это функциональное содержание настоящего.

   "У каждой реальности существует бесчисленное количество вариаций. Как бы точно мы не фокусировали данную реальность, мы всегда на самом деле наблюдаем множество очень похожих реальностей. Чем резче фокусировка, тем меньше неопределённость, но добиться идеальной резкости теоретически невозможно. Вероятность того, что случайная вариация исказит результат, никогда не равна нулю".

  (Айзек Азимов "Естественное состояние")

   Настоящее можно условно разделить на действительно существующее и мнимо существующее. Мнимо существующее настоящее представляет собой то, к чему восприимчиво человеческое тело. А действительное настоящее то, что человек воспринимает внутренним зрением, внутренним существом. Если мировоззрение диктует тело - оно иллюзорно. Если мировоззрение диктует дух - оно схоластично. Любой диктат не имеет практического применения в жизни.

   Настоящее всегда пульсирует, ведь это жизнь. У настоящего нет единого образа, оно разнообразно. В настоящем не только причина определяет следствие, но и следствие определяет причину, потому как для настоящего одинаково существенно и будущее, и прошлое.

   Вечность - мечта о покое неосуществившейся реальности. Реальности, готовящейся к осуществлению. Это океан реальностей, находящихся в состоянии нереальности. Зона сопоставления всех реальностей в одной точке может родиться в человеческом Я тогда, когда я станет вратами, когда неусловная, безусловная и условная ипостаси придут к синхронности между собой.

   Мнимая действительность подразделяется на две основные подгруппы - индивидуально желаемая действительность и коллективно желаемая действительность. Здесь рождается конфликт индивида и общества. Это конфликт двух роботов, большого и малого, которыми манипулируют потребности. Коллективно желаемая действительность, или условная макродействительность, автоматически перемалывает в себе индивидуально желаемые действительности, шлифуя их под потребности коллектива и вырабатывая склонность воспринимать данную точку как данность. Однако данная точка ещё не данность, а лишь высокая степень зависимости создателя образа от самого образа. Человек вполне мог бы свободно менять фокус действительности, если бы перестроил нейронную структуру мозга таким образом, что связи между нейронами приобрели бы пульсирующий характер. Тогда стремительное изменение нейронной структуры мозга в момент смерти между мгновениями жизни осуществляло бы транспортировку тела из одной действительности в другую исходя из оптимальной целесообразности обучающе-развивающего движения.

   Фрагментарность жизни тела хорошо видна на киноплёнке. Кадры, кадры, кадры... Жест рукой, движение бровями, нога, занесённая, чтобы шагнуть... Что между кадрами? Что между одним фрагментом движения и другим фрагментом движения? Между ними не-движение. Иначе - между ними смерть, где не существует ни тела, ни движения.

   Возможность контроля порождает потребность в контролировании. Откуда же возникает сама возможность контроля? Она возникает оттуда, откуда приходит Дьявол, из желания. Именно желание создаёт возможность контроля. А возможность контроля провоцирует потребность в контролировании. Появляется диктат, разрушающий смысл происхождения формы. Однако разрушение одного смысла может привести к образованию другого смысла. Смысл приходит и уходит - То, Что Есть существует всегда.

  * * *

   Сознание начинается и завершается в бессознательном. Материя не сознательна, сознателен дух, её образующий. Корпускулярно-волновая теория Ньютона показывает, что любая материя есть движение созидательной волны. Причём электричество здесь выполняет важную функцию, создавая пространство с динамически напряженными нитями и усиливая волну, которая с точки зрения проявленности начинает уплотнятся до степени плотности материи. Электричество, вопреки бытующему мнению не есть форма энергии и не есть сама энергия. Оно также не обладает характеристиками движения или не-движения. Электричество также не импульс, рождающий движение. Электричество - это бытие сознания.

   Что же такое сознание и откуда оно берётся? Как возникает? Именно сознание создаёт имитацию реальности. Сознание это созидательность. Не импульс созидания, не энергия созидательности, а созидательность вообще, как существующее, как существование. Сознание - мир, рождающий в себе имитацию, иллюзорную реальность. Сознание - это тот самый рассмеявшийся младенец Абсолюта.

   Жизнь и сознание едины, хотя жизнь родилась позже. Сознание жизни, жизнь сознания - единственная и неповторимая реальность. Всё остальное только воображает, что существует. Сознание и мысль - не одно и тоже. Мысль - плод ума, сознание - плод Абсолюта. Мысль-инструмент познания жизни, сознание - сама жизнь.

   Имитационная реальность не может стать Творцом, но она может быть самосозидающейся, она может самоусложниться. Она может стать лучше, чем есть, лучше, чем её создали. Имитационная реальность - это шахматы, в которые играет Творец. Все существа имитационной реальности безусловно равны друг другу. Их равенство в том, что все они имитация, нереальность, иллюзия.

   Иллюзия - это иллюзия, реальность - это реальность. Не может быть более реального или менее реального, более иллюзорного или менее иллюзорного. Иллюзорное - иллюзорно, реальное - реально. Однако для имитации имитированная реальность - не иллюзия. Для имитации имитационная реальность - самая настоящая реальность. Иллюзия понимается умом, реальность - осознается.

   Имитация создана таким образом, что иногда она всё же соприкасается с реальностью и тогда происходит нечто катастрофическое. Вспомните слова Юнга про рождение Спасителя - имитация сотрясается, для этого достаточно одного микрона реальности, и в имитации появляется сознание. Обратите внимание, здесь имитация не становится реальностью, но она обретает качество восприимчивости к реальности, к жизни, к существующему. От этого имитация может измениться, улучшиться, усложниться. С течением времени имитация может набрать предельную, критическую скорость текущих в ней преобразований и трансформироваться в реальность, стать реальностью как на уровне всей имитированной реальности, так и в индивидуально проявленной имитационной форме.

   Значит электричество - это сознание, но сознание не реальное, а виртуальное. Если виртуальное сознание становится сознанием реальным, то электричество исчезает и свет, имитационная реальность, вновь сгущается во мрак, в реальную реальность, или в сверхсгущённый, сверхплотный свет, во тьму, в бездну сознания.

   Как бы там ни было, и как бы не хотелось поставить все слова в кавычки, стерев в своём разуме их смысл, их значение, их символизм - мы всё ещё фантазия Творца, которая может стать его реальностью. Для нас имеет значение форма и это не так уж плохо. Просто Творец - назовём так Абсолют, и мы - его Творения, не единонаправлены. Цель Творца, если так можно выразиться, проявлять невероятное, сгущать дух в материю, материю в формы. Цель Творения - трансформировать форму в дух, а дух - в реальность. Реальность же постоянно перетекает между Ничто и Нечто, становясь то пустотой, то густотой, то абсолютно не существуя, то есть существуя в Абсолюте.

   Имитационную реальность можно выразить в словах, в чувствах, в мыслях, в движении. Реальную реальность выразить невозможно, её возможно только осознавать. Хотя "только" здесь неуместно, ведь осознание неизмеримо больше, бесконечно больше, чем понимание или выражение чего-либо.

  "Жизнь - вот что и реальность, и тайна. Жизнь безгранично шире, чем просто различные химические соединения материи, принимающие те или иные формы. Жизнь - нечто не прекращающееся. Жизнь - это неугасающая огненная нить, связующая одну форму материи с другой".

  Джек Лондон "Смирительная рубашка"

   Теперь перенесём микромодель в структуры человеческого Я на виртуально-реальный процесс взаимодействия Творца и Творения, реальной реальности и имитационной реальности. Пусть Абсолют будет внеусловной ипостасью, реальность безусловной, а имитация - условной ипостасью. Тогда и Абсолют, и реальность, и имитация - нераздельны, они едины. Реальность по отношению к имитации нейтральный наблюдатель. Реальность - катализатор процесса формирования условий в имитации. Как и всякий катализатор, реальность не привносит себя в имитацию, то есть не влияет на неё направленно. Для реальности характерны свободные связи между элементами. Там нет понятия "степени свободы" или вообще каких-либо "понятий".

   Свобода - это то, что вне смысла, поэтому в имитации свобода невозможна. Там есть только степени свободы - где-то их больше, где-то их меньше. Между степенями свободы и свободой как таковой лежит бесконечное число преобразований.

   Абсолют - это абсолютно существующее, то, что для имитации не существует, потому как именно имитация существует для Абсолюта, но не наоборот. Абсолют, или абсолютное сознание, не может осознавать себя. В абсолютном сознании нет внутреннего и нет внешнего, нет сознательного, нет бессознательного - всё в нём едино, и нет слов, чтобы описать его, и нет чувств, чтобы прочувствовать его. Абсолют равен и точке, и беспредельности. Поэтому он не может стать больше, чем есть, и не может стать меньше, чем есть. Поэтому для него "больше" и "меньше" не существенны.

   Реальность или сознание, в отличие от абсолютного сознания или Абсолюта, может осознавать себя. Реальность не создаёт имитацию, имитация создаётся Абсолютом через реальность. А сам процесс осознания возникает непосредственно в момент соприкосновения имитации с реальностью, то есть когда имитация преодолевает бесконечное количество преобразований на их пути к реальности, когда в имитации случается что-то невозможное.

   Тогда "что-то" перестаёт быть чем-то и становится никем, ничем. Имитационный образ может сохраниться, но он больше не разумен, он сознателен. То, что вселяется в этот образ - жизнь. Такой образ - парадокс для имитации, родник с прозрачной, чистейшей водой. Каждый такой родник усиливает скорость преобразований в имитации, но не так-то просто преодолеть Бесконечность. Как-никак жизнь только вселена, она - шанс для имитации стать реальностью. Имитация не может разрушить жизнь, вселённую в образ, но она может отторгнуть образ, засыпать родник мусором в силу своего механизированного движения.

   Жизнь, время от времени появляющаяся в имитационной реальности, похожа на искру - она может возгореться вечным огнём, но для этого необходимо усилие, неимоверное усилие. Чтобы огонь стал огнём вечным, а двигатель стал вечным двигателем, надо чтобы и огонь, и двигатель стали реальностью. Даже если искра станет огнём, нужно будет постоянно поддерживать условия, чтобы этот огонь не исчез, поскольку имитация, хоть и соприкоснулась с реальностью, она сама ещё не стала реальностью. На этом этапе она - виртуальная реальность, здесь имитация может сохранить эту способность, а может и потерять её, дать задний ход. Время в имитации пойдёт вспять - имитация перестанет развиваться, клетка перестанет делиться, так как развитие и есть возможность воспроизведения, расширения спектра образа.