ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   Смеркалось. Было видно, что Данила устал, Все это время он говорил, не останавливаясь, не поднимая на меня глаз. словно читал какую-то книгу. Мы вышли на улицу, направились к метро, спустились вниз по эскалатору и смешались с толпой, Тысячи людей сновали вокруг. и никому не было до нас дела. Сквозь шум мчащегося поезда я слушал рассказ о выборе человека, который не знал, между, чем и чем ему выбирать.

   - Куда мы едем? - спросил я Агвана, когда мы сели в вагон метро.

   - Мы едем в аэропорт, - спокойно ответил ученик Ламы.

   - А-а-а, - протянул я.

   Странно, что я не стал тогда его спрашивать - почему мы едем в аэропорт, зачем мы едем в аэропорт. Видимо, он произнес это с такой уверенностью, что мой вопрос выглядел бы просто глупо.

   Мы добрались до аэропорта, вошли в здание. Агван попросил подождать его и пропал. Я сел в свободное кресло, вытянул ноги, скрестил руки, уронил голову и заснул.

   Я проснулся от пристального взгляда. Открыл один глаз и увидел, Агвана - маленького, щуплого, в смешном монашеском балахоне, протягивающего мне билет.

   - Что это? - спросил я.

   - Билет до Улан-Удэ. Пойдем, уже объявили регистрацию.

   - Что?! - только сейчас я понял, что мы не просто так приехали в аэропорт, не встречать кого-то, не выяснять что-либо, а лететь.

   - Восьмая стойка, - уточнил мальчик. - Пойдем.

   Не понимая, что я делаю и зачем, я молча повиновался. После регистрации на рейс я занервничал. У меня же ничего с собой нет, кроме надетых на меня брюк, рубашки и паспорта! Куда я еду?! Какого черта?! В кармане тридцать рублей, а я вылетаю в Улан-Удэ, о котором и слышал-то последний раз, наверное, в школе!

   Мой здравый смысл взял, наконец, верх:

   - Слушай, Агван, я никуда не поеду. Мальчик посмотрел на меня своими раскосыми глазами, потер бритую голову и ничего не ответил.

   - Агван, я, кажется, к тебе обращаюсь! - Если бы ты никуда не ехал, ты бы сейчас здесь не сидел, - отозвался Агван, невозмутимо перебирая содержимое своего рюкзака.

   - Эй, первоклассник с ранцем! Ты что, меня еще учить будешь?! Ты хоть понимаешь, где это - Улан-Удэ? - я намеренно исказил произношение слова "Улан-Удэ", чтобы как можно сильней обидеть своего спутника.

   - Конечно, я ведь там родился, - ответил Агван и пристально посмотрел на меня.

   - Черт! Так у нас что, вояж по памятным местам?!

   - Просто надо ехать, - смягчился Агван. - И чем быстрее мы будем ехать, тем лучше. Ты боишься того, что не должно тебя волновать. Сравни то, что ты делаешь, с тем, что тебя пугает. Разве не смешно? - сказал Агван и улыбнулся.

   - А чего смешного? И что я такое делаю, что можно лететь на край света без "копья" в кармане?! - его философия стала меня раздражать.

   - Ты сам знаешь, - ответил Агван и больше не произнес ни слова, несмотря на все мои последующие ремарки и деланные едкие замечания.

   Самолет принял нас на борт. Командир поздоровался с пассажирами по селекторной связи, напомнил, что летим мы в Улан-Удэ, и что под нами будет десять тысяч метров, а погода в пункте прибытия - отменная. Девушки-стюардессы тут же продемонстрировали технику использования спасательных жилетов и проверили, как мы пристегнули ремни.

   Перед самым взлетом у меня снова был приступ паники, смешанной с раздражением и отчаянием.

   - Агван, все, я никуда не еду! - сказал я, повернувшись к нему всем корпусом.

   - Почему не едете? - послышалось откуда-то сбоку.

   В щель между спинками передних сидений на меня смотрели изумрудно-зеленые глаза молодой женщины. Ее шикарные темно-рыжие волосы, вьющиеся золотой стружкой были убраны в изящный пучок на затылке. Она улыбалась:

   - Вы боитесь летать на самолетах?

   - Нет, он ничего не боится! - вмешался Агван с неожиданной резкостью.

   - Ух ты, какой строгий! - она расхохоталась.

   - А как вас зовут? - спросил я, желая смягчить очевидную бестактность своего спутника.

   - Аглая, - представилась красавица.

   - Да! А его - Агван! - воскликнул я и осекся. Может быть, не стоило втягивать мальчика в наш разговор? Мне захотелось быстро переменить тему. - Я - Данила. А куда вы летите, если не секрет?

   - Не секрет, - рассмеялась Аглая. - Конечно, не секрет! Я лечу в Улан-Удэ!

   - Да, извините. Дурацкий вопрос - сказал я, ощущая отчаянную неловкость.

   - Не бойтесь самолетов. Раньше я их тоже боялась. Все время думала, как такая металлическая махина может висеть в воздухе. А потом подумала - какая разница, как ему это удается. В глубине души все мы хотим летать, а у него получилось. Это ведь замечательно!

   - Замечательно, - ответил я. Тем временем наш самолет разогнался, оторвался от земли и стал набирать высоту. Наш разговор прервался, но мне хотелось его продолжить. Я все искал повод обратиться к Аглае, но никак не мог придумать, что бы такое у нее спросить.

   - Аглая, - позвал я девушку.

   - Да, - она снова показалась в проеме между сидениями.

   - Извините, а вы не знаете, сколько времени нам лететь? - ничего больше мне в голову не пришло.

   - Знаю - чуть больше шести часов. А вы еще не летали? - поинтересовалась Аглая.

   -Я... Да я...

   - Слушайте, а садитесь ко мне, у меня тут свободно. Поболтаем. Ваш монашек все равно уснул, - любезно предложила Аглая.

   Я, разумеется, сразу же согласился. И как только увидел ее во весь рост, обомлел. Она была настоящей красавицей - высокая, стройная, с тонкими чертами лица и прекрасной фигурой.

   "Bay! Это же надо! Не может быть! Да она же - модель! - мои мысли сбились в кучку и загалдели. - У тебя есть шанс!"

   Удивительно, что я сразу ее не заметил. Видимо, слишком был погружен в свои мысли. Теперь я уже не жалел, что согласился на эту поездку.

   - Вот и славненько, - защебетала Аглая, освобождая соседнее с ней место от глянцевых женских журналов. - А то уж я боялась, что умру здесь со скуки! Данила, вы извините меня за бестактный вопрос?

   - Пожалуйста, спрашивайте!

   - А вы ведь очень богатый человек? - спросила она.

   Я смутился, не знал, что и ответить. И только после паузы смог выдавить из себя:

   - Почему вы так решили?

   - Ну... Путешествуете налегке, одеты неприметно. Богатые люди всегда одеваются неприметно. Только бедные пытаются чем-то выделиться.

   В какой-то момент мне захотелось соврать, что, мол, да, я богат, очень. И уж так устал от своего богатства, что прямо сил нет. Прячусь за старыми джинсами и штопаной рубахой.

   Но врать отчаянно не хотелось.

   - Нет, я не богат. Совсем, - сухо ответил я и сделал шаг назад, чтобы вернуться на свое место. Если бы я мог, то провалился бы сейчас сквозь землю!

   - Ой, куда же вы! - воскликнула Аглая. - Я вас обидела! Господи, простите меня! Какая же я дура! Я совсем не хотела вас обидеть. Я просто боялась, что вы окажетесь толстосумом, который будет думать, что ему все позволено. Сразу начнет приставать...

   - Вы серьезно? - я не верил своим ушам; никак не ожидал такого поворота.

   - Ну конечно! Знаете, простые, нормальные парни - они люди. Они настоящие, понимаете? А эти субъекты, разбогатевшие ни на чем, они ужасны! Я так устала от этого... Если бы вы только знали, - и она закрыла лицо руками.

   Сердце мое сжалось. Я подумал, как же ей, наверное, тяжело быть такой красивой. Как она устала, что ее воспринимают исключительно как вещь, что в ней не видят человека. Уже через секунду она плакала на моем плече, а я успокаивал ее, как мог.

   Пока Агван спал, Аглая поведала мне свою историю. Рассказала о своих детских горестях - она хотела заниматься на фортепьяно, а мать отдала ее в секцию спортивной гимнастики, где за высокий рост Аглаю прозывали "дылдой". С болью она вспоминала о своей работе в модельном бизнесе - девушка пережила там множество унижений. Потом зашла речь о любви. Аглая влюбилась в человека, который относился к ней как к вещи. Еще она рассказала, что стала учиться на психолога и благодаря этому многое поняла.

   Я слушал ее, качал головой и сочувствовал. Аглая продолжала и продолжала рассказывать. Оказалось, что в Улан-Удэ она едет не просто так, а за родителями жениха. В начале девяностых он перебрался в Москву, сделал себе состояние, стал богатым и могущественным человеком. Родители не захотели к нему переезжать, но к свадьбе их нужно было привезти. Вот Аглая и вылетела в Улан-Удэ.

   Потом она рассказала и о своем женихе. Уже больше года назад Аглая поняла, что не любит его. Но... Жизнь устроена, и надо принимать решение, поэтому она согласилась выйти за него замуж. Этого очень хочет ее мать, и Аглая чувствует, что ее просто продают. Женщине очень тяжело в нашем обществе - ей приходится мириться с тем положением, которое навязывают ей обстоятельства.

   Через четыре часа полета командир самолета вдруг снова обратился к пассажирам. Над Улан-Удэ грозовой фронт, поэтому мы сделаем незапланированную посадку в Красноярске. Сколько продлится эта остановка - неизвестно, может быть, и несколько дней.

   - Боже мой, это же знак! - воскликнула Аглая. - Я не должна ехать! Я знала это!

   - Почему? - удивился я.

   - Мне не нужно выходить замуж за этого человека. Я ведь не люблю его! Он не понимает меня, я для него - просто игрушка. Сейчас я поговорила с тобой и поняла это. Вот ты меня выслушал, ты понял мои чувства. Первый раз в моей жизни такое! Я почувствовала себя счастливой. Скажи, ты бы мог полюбить меня?

   Я растерялся. Это ведь счастье - любить такую женщину, заботиться о ней, делить с ней свои успехи и тяготы жизни, радости и печали. Но ведь я ей совсем не пара... Сердце заколотилось у меня в груди как сумасшедшее.

   - Мог, - ответил я неожиданно для самого себя.

   - И ты любил бы меня всю жизнь? Никогда бы не предал? Никогда бы не сказал, что я глупая или вздорная?

   - Да что ты, никогда!

   - И никогда не бросишь меня, не оставишь?

   - Никогда!

   - И никогда не станешь попрекать меня? - слезы выступили на ее изумрудных глазах.

   - Да в чем?! Никогда! Никогда! - повторял я.

   - Данилушка... - она обвила меня руками, прижалась и поцеловала в губы. - Я об этом даже во снах мечтать не могла! Господи, какое счастье! - шептала она.

   А я видел ее глаза - глубокие, ясные. Чувствовал ее нежные губы. Обнимал ее тело, такое хрупкое и такое трепетное. Вдыхал ее тонкий, цветочный запах. Чувства переполняли меня, и словно бы какой-то свет пошел у меня изнутри. Неужели же это правда? Неужели правда?!

   - Внимание, дамы и господа, застегните, пожалуйста, пристяжные ремни и подтяните их по размеру. Наш самолет начинает снижение для незапланированной посадки в аэропорту Красноярска, - сообщили по селекторной связи.

   Самолет приземлился, и тут я всломнил об Агване. Обернулся и прямо-таки столкнулся с ним взглядом. Он смотрел на меня испуганно, вжавшись всем телом в кресло, не переводя дыхания.

   - Чего испугался? Приземлились мы. В Улан-Удэ нелетная погода. Не судьба, брат! - сказал я, чувствуя новые и новые приливы беспечной радости влюбленного человека.

   Агван ничего не ответил, и испуг его никуда не делся.

   Подъезжая к аэропорту, Аглая обняла меня и спросила:

   - Данила, а зачем ты едешь в Улан-Удэ?

   - Да есть одно дело, - нехотя ответил я.

   - Данила, давай улетим в Питер! Брось все, как я бросаю. А я ведь все брошу ради тебя! Все!

   - Аглая, милая моя, да ты же совсем меня не знаешь! Может, я и не такой вовсе, каким кажусь? Да и беден я как церковная мышь.

   - Данилушка, солнце мое! Я же прямо в душу тебе смотрю. Я все вижу - ты тот, о котором я всю жизнь мечтала. Ждала тебя и уж разуверилась, что дождусь. А тут нашла, настоящего! Полюбила я тебя, Данила. Сил моих нет, как полюбила! Давай сбежим, давай улетим в Питер! Вдвоем...

   - Данила едет в Улан-Удэ, - тихо и строго сказал Агван.

   - Мальчик, Данила едет, куда мы решим, - оборвала его Аглая. - Данила, поедем! Мне нельзя в Улан-Удэ, там меня служба безопасности встречать будет. Жених с меня глаз не сводит. Нельзя мне в Улан-Уда. Давай убежим!

   - Аглая, но...

   - Зачем это "но", Данила? Разве любовь - это не главное в жизни? Разве не дорога я тебе? Разве не обещал ты, что никогда меня не оставишь? Данила, защити меня!

   - Данила едет в Улан-Удэ, - повторил Агван, и металлические нотки зазвучали в его детском голосе.

   - Да что ты заладил! - вспылила Аглая. - Данила, неужели же ты меня обманешь - вот так, сразу? Я не верю! Я знаю, что ты меня любишь, любишь по-настоящему. Я это сердцем чувствую! Данила, давай вернемся в Питер!

   Тут Агван стиснул челюсти, слезы выступили на его узких карих глазах, и он буквально закричал на весь автобус:

   - Нет! У него важное дело! Он едет в Улан-Удэ!

   Двери автобуса распахнулись, все двинулись к выходу.

   - Агван, что ты себе позволяешь?! Почему ты кричишь на Аглаю? Это наше с ней дело. Как мы решим, так и будет! - сказал я жестко и даже жестоко.

   - Данила, ты не можешь... Данила, ты должен ехать... - забормотал Агван.

   - Да куда ехать-то?! Приехали уже. Все! Здрасьте! Сколько мы тут валандаться будем? День, два, три? Грозовой Фронт над Улан-Удэ! Не хотят нас там видеть! Так что, если тебе надо, ты и дожидайся. А мы... - тут я на секунду задумался, посмотрел в глаза Аглаи и продолжил: - Сядем сейчас на самолет и полетим обратно.

   - Милый, дорогой, Данилушка, как я рада! Господи, как я рада! - Аглая обняла меня, и наши губы снова встретились.

   Через пять минут мы уже были в зале ожидания.

   - Дай мне свой паспорт, - сказала Аглая, - я пойду, куплю нам с тобой билеты до Петербурга.

   Я отдал ей паспорт. Она улыбнулась мне своей удивительной улыбкой и тут же растворилась в толпе.