- Послушайте, святые отцы, - протянул я елейным голосом, - я и в Бога-то не верую, а уж в Антихриста - и подавно. Не надо подозревать меня в таких амбициях. И чудес я не делаю, и знамений не испускаю. Можно я пойду, а?.. Поверьте, вы просто даром теряете время.

   Но мучивший меня старец уже разошелся и не мог остановиться:

   - Настал, настал час закатный! Так гласит Откровение Иоанна! Сидит уже блудница Вавилонская на звере багряном! Люди и народы отказались от Господа, променяли Его на товары золотые и серебряные, на камни драгоценные и жемчуга, на порфиры, шелка и багряницы, на изделия из слоновой кости, всякого благородного дерева, меди, железа и мрамора, на вино и елей, муку и пшеницу, на коней и колесницы.

   Держит в руках своих Вавилонская блудница сия чашу, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее. Се - души человеческие нынешнего человека! И сказано также, что придут к ней купцы, что стали вельможами земли, и будет она любодействовать с ними и с царями земными! Так и вершится сейчас!

   - Боже правый! - я вдруг стал понимать, о чем толкует этот старец.

   Цитируя Откровение Иоанна Богослова, он рассказывает о "цивилизации потребления"! Фантастика!

   - Да вы антиглобалисты! - воскликнул я.

   - Настал, настал час закатный! Ангелы небесные заготовили уже чаши свои и сейчас прольют их на головы нечестивцев! И поглотит огонь чрево земли!

   - С ума сойти! - я был в восторге (никогда не думал, что глобализация расписана в Библии!) - И что, вы полагаете, я должен это остановить?!

   Тут мне представились мои прежние Друзья-алкоголики. Они с тем же рвением, как и эти попы сейчас, обдолбавшись марихуаной, ратовали за свержение глобалистического строя. Меня пронял смех, я гоготал, как ненормальный:

   - Да вы рехнулись! Вы сумасшедшие! Это безумие! Господи, куда я попал?! Нет, это надо же! А я еще когда-то к этим людям серьезно относился! Дурдом! Я должен остановить глобализацию! Святые отцы, и вы туда же! - я встал, подошел к старцам, посмотрел им в глаза и, не переставая смеяться, вышел из кельи.

   Старец последовал за мной. Он кричал мне вслед, и его голос резонировал в гулком коридоре: "Из дыма вышла саранча на землю, и дана ей была власть, какую имеют скорпионы земные. И сказано было ей, чтобы не делала она вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить. Будут люди в те дни искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них".

   Через минуту-другую Л я выбрался, наконец, из монастыря, глубоко вздохнул и улыбнулся. Утреннее солнце слепило глаза, от реки, на которой стоит монастырь, тянуло приятной свежестью. Нет, помирать мне положительно расхотелось.

   Я двинулся вдоль забора, окружавшего монастырь, и только свернул за угол, как столкнулся лицом к лицу со вторым из двух старцев. Этот - высокий - за все время нашей беседы не проронил ни слова. Он лишь смотрел на меня своими пронзительными черными глазами. В отличие от моего экзальтированного собеседника он казался куда более здравым.

   "Как он успел здесь оказаться? Из монастыря же, кажется, только один выход?"

   Не медля ни секунды, старец заговорил со мной.

   В каждом слове его лучилась такая доброта и забота, что сердце мое мгновенно оттаяло.

   - Данила, послушайте меня, не берите в голову этот разговор. Если можете - просто забудьте его и простите Серафима. На самом деле все сказанное им не имеет никакого значения. Мы ведь и не знаем толком, что вам сказать. Мы так же слепы сейчас, как и вы.

   Но уже сегодня вы будете знать больше всех нас.

   И это вы будете говорить нам, а не мы. Прошу же вас об одном только. Неважно, верите вы в это или нет. Никто из нас не принадлежит самому себе, все мы в руках Господа нашего. Как Он решит, так и будет.

   Вы же... - тут голос старца задрожал, а на глазах появились капельки слёз. - Вы совсем не принадлежите себе. Об одном прошу, сделайте то, что скажут вам. Не знаю, кто скажет и что скажет. Но поверьте, сегодня вы должны послушать его. Не за себя прошу и не о вашей душе пекусь, но о Господе нашем. Пожалейте Господа...

   Меня прямо оторопь проняла от этих слов. Когда же старец вдруг упал передо мной на колени, я и вовсе хотел провалиться сквозь землю.

   - Встаньте! Встаньте, пожалуйста! - взмолился я. - Я все сделаю! Сделаю, честное слово. Знать бы только, кто я...

   - Вы - тот человек. И вы, я уверен, чувствуете это. Не боритесь же со своим чувством, не омрачайте промысел Божий сомнением. Все предопределено в этом мире, и только в одной точке его сохранена нам свобода воли - человек или станет самим собой, или откажется от себя. Это - единственный выбор. И от него все зависит!

   Я шел по набережной реки Карповки и пытался взять себя в руки: "Я бы выбрал, если бы мне предложили выбрать! Но мне же никто не предлагает. Значит, они просто ошиблись. Ничего, сейчас эти сутки закончатся, и можно будет вздохнуть спокойно. Они ошиблись, в этом нет никаких сомнений. Какой из меня спаситель мира?! Нет, ошиблись. Точно, ошиблись".

   Вдруг в непосредственной близости от меня затормозила машина темно-зеленого цвета - огромная, на больших колесах, с наглухо затонированными стеклами. Я еще никогда не видел таких "танков", находящихся в личном пользовании. Словно по команде из машины высыпали люди восточной наружности в строгих костюмах.

   Я автоматически ускорил шаг и, как оказалось, не зря. Они были по мою душу. Действия моих похитителей были отработаны до мелочей. Уже через секунду я оказался внутри салона машины, экипированный по полной форме - с завязанными глазами и пластырем-кляпом поперек рта. Движок взвыл от натуги, и машину буквально сорвало с места. Ух! У меня аж душа в пятки ушла.

   Ехали долго. Первую половину пути я мысленно улыбался: "Это надо же, пройти всю Чечню и попасть в заложники в самом центре "культурной столицы"! Фантастика! Господи, да кому я нужен?! Нет, эти уж точно обознались. То, что меня принимают за кого-то другого, уже входит в моду. Забавно, как влетит этим головорезам, когда выяснится, что они взяли не того!"

   Вторую половину пути прежняя веселость меня покинула. Я осознал случившееся. Теперь меня уже не впечатляла головомойка, которую устроят этим архаровцам. Теперь меня беспокоила собственная участь. Где гарантия, что они не захотят убрать меня как ненужного свидетеля?! Еще несколько часов назад я решил покончить с собой, но сейчас перспектива оказаться где-нибудь в лесу с перерезанным горлом меня почему-то совсем не вдохновляла.

   Асфальт, как мне показалось, сменился грунтовой дорогой, машину, продолжавшую лететь с прежней скоростью, трясло из стороны в сторону. Сколько прошло времени, понять было трудно. Наконец - остановка. Меня вывели, поволокли по траве, далее - по вымощенным дорожкам. Мы вошли в дом и проделали достаточно длинный путь по коридорам. Потом меня усадили в кресло и освободили от повязок.

   Я огляделся по сторонам. Обстановка была шикарная. На полу персидский ковер, стены, драпированные шелком, тяжелые гардины на окнах, инкрустированная мебель. В комнате было несколько дверей. Из дальней появился человек - араб лет пятидесяти с суровым выражением лица, в чалме и богатом восточном халате. Он подал знак, и мои похитители, поклонившись, молча скрылись за дверью.

   - Я проделал большой путь, чтобы встретиться с вами, - сказал незнакомец, разливая по пиалам зеленый чай.

   - А мне показалось, что это я проделал большой путь перед тем, как встретиться с вами, - ответил ему я, намекнув на свое бесцеремонное похищение.

   - Ах, это... - сообразил он. - Простите мою дерзость, но у нас слишком мало времени. Я просил, чтобы с вами обошлись аккуратно. Надеюсь, вы не обиделись. Это не входило в наши планы. Пожалуйста... - он подал мне пиалу.

   - Спасибо. Можно поинтересоваться, "мы" - это кто?

   - Мы, - он посмотрел мне прямо в глаза, - это суфии.

   - Кто?! - я оторопел.

   - Суфии. Вы не знаете? - спокойно спросил он.

   - Это вахаббиты, что ли?! - я занервничал.

   - Ха-ха-ха! - он добродушно рассмеялся. - Суфии - это суфии. И "нет Бога, кроме Аллаха" - это не про нас. "Нет ничего, кроме Бога", - вот наши слова.

   Тут я подумал, что, может быть, этот суфии и скажет мне, что я должен услышать:

   - Вы хотите мне что-то сообщить?

   - Не то, что ты ждешь, - сухо ответил незнакомец.

   - Не то, что я жду? А что я, по вашему мнению, жду?

   - Сегодня с тобой будут говорить многие, и многие скажут тебе - ты должен сделать то, что предназначено. И только один будет говорить, но не скажет. Он возьмет тебя за руку и поведет в назначенное место.

   Мы долго совещались, были разные мнения, но я решил ехать к тебе, чтобы повторить это: ты должен сделать то, что предназначено. Мы не знаем, что предназначено, но мы знаем, что ты должен сделать это.

   Я знаю вас, русских, - вы не верите знакам, не думаете о той роли, которую вы играете во Вселенной. Но ваша связь с Ней крепка. А потому именно среди вас и есть тот, кто должен сделать то, что предназначено. Ведь важен сам выбор.

   Если суфию скажут: "Сделай то, что предназначено!" Он пойдет и сделает. Если сказать тебе, ты спросишь: "Почему я должен делать это?"

   И время будет упущено, и наступит час, когда я не смогу уже сказать: "Нет ничего, кроме Бога", потому что не будет Бога.

   - Но почему я?! Суфий рассмеялся:

   - Я же говорил! Нет, Санаи, я должен был приехать! - он обратился к кому-то, кого с нами явно не было. - Данила, пойми простую вещь: Бог являет Себя лишь в той степени, в какой искатель способен выдержать Его сияние. Ты можешь выдержать. Зачем спрашивать - "Почему?"

   - И что мне делать?

   - Доказательство существования солнца - само солнце. Если тебе нужны доказательства, не отворачивайся от него, - сказал суфий.

   - Спасибо, так стало намного понятнее...

   - Не ожесточай свое сердце. Помни - нельзя взять более, чем есть. Но не взять то, что есть, - значит потерять право на следующий шанс, следующую попытку.

   Я задумался над этими словами. Это действительно похоже на правду. Мы часто отказываемся от предложений судьбы, ожидая чего-то большего в будущем. Но - такая странность - судьба больше не торопится к нам со своими предложениями. И неважно, почему ты отказался - из страха или по прихоти. Она не заходит в твой дом дважды. Впрочем, этот суфий - уже третье предупреждение. Сначала астролог, потом старцы, теперь - суфий.

   - Хорошо, - сказал я. - Буду искать.

   - Мой духовный учитель Байазид говорил мне: "Тридцать лет я искал Бога. Но когда я узрел Истину, то оказалось, что искателем был Бог, а искомым - я". Доверься тому, что будет сказано. Проблема в твоем сопротивлении. Ты хочешь сделать все сам, взять ситуацию под контроль. Но если даже я - простой смертный - могу взять и лишить тебя контроля над ситуацией, как можешь ты желать контролировать Промысел?

   И не успел я подумать над этими словами, как суфий взял уже с подноса свой колокольчик и звякнул им. Двери распахнулись, и я снова увидел темноту надетой на меня повязки. На сей раз рот мне завязывать не стали. Погрузили в машину и, прежде чем дверь захлопнулась, я снова услышал суфия:

   - Данила, этот мир - гора, а наши поступки - выкрики. Эхо от выкриков всегда возвращается к нам.

   Щелчок дверного замка, и машина рванула с места.

   Данила замолчал. Было видно, что этот рассказ дается ему нелегко. Казалось, что он словно бы исповедуется передо мной. Но в чем? Почему? Какой грех на нем? Зачем он указывает все эти подробности? Но спросить его об этом я не решался. Я продолжал слушать, чувствуя, что скоро мы подойдем к самому главному.

   Меня выгрузили на том же месте, где и забрали. Тогда мои похитители не поздоровались, сейчас они не попрощались. Я огляделся по сторонам, река по-прежнему неспешно несла свои воды, а над ней чуть поодаль все также возвышался Иоанновский монастырь. Вечерело.

   "И куда мне теперь идти? Что делать?" - я был в растерянности. Все случившееся со мной за эти сутки казалось каким-то дурным сном. Еще вчера я бы не поверил ничему, что произошло со мной за этот день. "Надо пойти домой и хорошенько выспаться", - решил я и пошел в направлении дома.

   Я шел, не видя дороги, не чувствуя ног. То мне хотелось что-нибудь сделать, то я, напротив, превращался в тревожное ожидание. Потом я смотрел по сторонам, думая, что сейчас какой-нибудь человек подойдет ко мне и скажет: "Делай то-то и то-то!" В какой-то момент я начал думать, что схожу с ума, что пить надо меньше и вообще, что я верю каким-то полоумным...

   Уже дойдя до своего дома и поднявшись в квартиру, я стал ощущать подступающий приступ тяжелой тревоги. Эти приступы часто случались у меня после демобилизации из армии, но последнее время вроде оставили в покое. Я раздевался, чтобы лечь спать, когда из моего кармана вдруг выпали четки.

   "Господи, и вот еще четки! - подумал я, поднял их с пола и пригляделся. - Надо найти монахов и отдать..." Деревянные шарики темного дерева, отполированные руками молящегося. В основании связки находился брелок, вырезанный из камня. По всему было видно, что вещь эта старая или, по крайней мере, долго использовавшаяся. На брелке можно было различить некое подобие колеса.

   - Интересно, что оно значит? - я уже начал разговаривать сам с собой и подумал, что это может плохо кончиться.

   Я отложил четки, скинул оставшуюся на мне одежду и залез под одеяло. Тревога усилилась. Полчаса я вертелся в постели, потом решил взять четки в руки. Перебирая бусины, я вдруг услышал голос: "Вы не верите знакам". Казалось, это сказал суфий, прямо внутри моей головы. Я озадачился: "Колесо - это знак?"

   И через секунду снова: "Вы совсем не принадлежите себе. Вы - тот человек. Не боритесь же со своим чувством, не омрачайте промысел Божий сомнением. Уже сегодня вы будете знать больше нас всех". На сей раз внутри моей головы говорил старец. "Ничего я не узнаю! Вот сейчас засну и ничего не узнаю!" - мысленно ответил ему я.

   "Саранча не делает вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям. И мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит она человека. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них", - гулким эхом подземного коридора зазвучал в моей голове голос второго старца.

   "Вы не должны уходить! - словно бы вторил ему в моей голове голос астролога. - У вас всего одни сутки! Понимаете вы, одни сутки! У нас у всех одни сутки! Пожалуйста, сделайте то, что вам скажут! Это очень важно! Сделайте все, о чем бы вас ни попросили!"

   Я подскочил на постели в холодном поту, словно от внутреннего толчка. На руках у меня лежали четки. Верьте знакам... Я быстро поднялся, оделся и выбежал из квартиры. Секунду раздумывал и решил ехать в буддийский монастырь, что на Выборгской стороне. Где еще могут знать о двух заезжих монахах!