|
ЧЕРТ В КУРМЫШЕ (3) 28 февраля 1814 года состоялось решение Курмышского уездного суда "предать суду Божию" дело о невидимом голосе, необъяснимых стуках и бросаниях камней, кирпичей, лаптей, поленьев и прочего в избе вдовы П. Ф. Раздьяковой. Выписка из документального отчета: "У старухи Раздьяковой жило невидимое существо, которое говорило самым тоненьким голосом так, как будто голос слышался из стены кельи. Он особенно любил старушку, жившую вместе с хозяйкой, и называл ее "Бабушка черный платочек", а не любил и мучил дворовую девку Анастасию, данную хозяйке кельи в услужение дальними родственниками... Невидимое существо про себя говорило, что оно - сын богатого московского купца, умершего, и что у него жива только мать, которая его прокляла за то, что он очень любил девушек и гулял по трактирам. Когда невидимое существо стало очень мучить Анастасию, то приходил в келью производить дознание бывший тогда городничий Иван Иванович Субочев".
ПРОДЕЛКИ НЕВИДИМКИ (17) Пришлось нам в рольне заночевать (рольня - помещение на бумажных фабриках 19 века, где в чанах вымешивали бумагу. - Л. П.). Лежим все вместе... Как вдруг кто-то над головами у нас заходил. Лежали-то мы внизу, а заходил он наверху, у (мельничного. - А. П.) колеса. Слышим мы: ходит... Вода вдруг по колесу как зашумит. Застучит, застучит колесо, завертится; а заставки спущены. Дивимся мы: кто же это их поднял, что вода пошла. Однако колесо повертелось, да и стало. Пошел тот опять к двери наверху, да по лестнице спускаться стал... Ну, подошел к нашей двери - дверь вдруг вся так и распахнулась. Всполохнулись мы, смотрим - ничего... Вдруг, глядь, у одного чана форма (сетка, которой черпали из чанов бумажную массу. - А. П.) зашевелилась, поднялась... Походила, походила этак по воздуху, да и опять - на место. Потом у другого чана крюк снялся с гвоздя, да опять - на гвоздь. Потом будто кто-то к двери пошел, да вдруг как закашляет, как заперхается... Мы все ворохом и свалились, друг под дружку полезли. Уж как же мы испугались в ту пору!
САМОДВИЖУЩАЯСЯ БОЧКА (10) Уломский старик гвоздарь шел как-то из деревни в город. Дело было под вечер. Вдруг среди поля что-то загрохотало. Оглянулся - катится бочка, а со стороны кричит чей-то голос: "Перекрести дорогу!" Старик испугался, отскочил в сторону - покатилась бочка мимо, а в ней ясно слышен был звон серебряных денег.
ВЕСТИ С ТОГО СВЕТА (4) Рассказывает ярославский архиепископ Нил: -В 1871 году умер 24-летний певчий А. Я. от эпидемической холеры. Через десять дней после смерти, именно утром 16 июля, явился он мне. На нем был знакомый мне сюртук, только удлиненный до пят. В момент явления я сидел у стола гостиной своей, а он вошел из залы довольно скорым шагом, как это и всегда бывало... и, не сказав ни слова, начал высыпать на стол из-под жилета медные деньги с малой примесью серебра. С изумлением спросил я: - Что это значит? Он отвечал: - На уплату долга. Надобно заметить, что накануне приходили от фотографа Г., объявив, что по книгам значится за А. Я. четыре рубля. Я неоднократно повторил: - Нет, нет, не нужны твои деньги, сам заплачу твой долг. При сих словах А. Я. с осторожностью сказал мне: - Говорите потише, чтобы не слыхали другие. На выраженную мною готовность уплатить за него долг он не возражал, а деньги не замедлил сгрести рукою со стола. Но куда положил он их, не удалось мне заметить, а кажется, они тут же исчезли. Затем, вставши со стула, я обратился к А. Я. с вопросом: - Где находишься ты, отшедши от нас? - Как бы в заключенном замке. - Имеете ли вы какое-либо сближение с ангелами? - Для ангелов мы чужды. - А к Богу имеете ли какое отношение? - Об этом после когда-нибудь скажу. - Не в одном ли месте с тобою Миша? Миша - тоже певчий, мальчик, живший в одной комнате с А. Я. и скончавшийся года за четыре перед тем. - Не в одном. - Кто же с тобою? - Всякий сброд. - Имеете ли вы какое развлечение? - Никакого. У нас даже звуки не слышатся никогда, ибо духи не говорят между собою. - А пища какая-либо есть у духов? - Ни-ни. - Ты же как чувствуешь себя? - Я тоскую. - Чем же этому помочь? - Молитесь за меня, вот доныне не совершаются обо мне заупокойные литургии. При сих словах душа моя возмутилась, и я стал перед покойником извиняться, что не заказал сорокоуста, но что непременно это сделаю. Последние слова, видимо, успокоили собеседника. За сим он просил благословения, чтобы идти в путь свой. При этом я спросил его: - Нужно ли испрашивать у кого-либо дозволения на отлучку? Ответ заключался в одном слове: да. И слово это было произнесено протяжно, уныло и как бы по принуждению.
"ЧТО ЭТО ПРИКЛЮЧИЛОСЬ?!" (7) Еду. Время было одиннадцатый-двенадцатый час. Сижу на телеге, собака бежит впереди меня. Смотрю: идет человек к перекрестку. И мой конь как раз на перекрестке остановился. Он подходит: - Здравствуйте! - Здравствуйте. - Это куда дорога идет? - На Нерчинск, - я говорю. - Ну вот, - говорит, - покажите! - А чего тут показывать-то? - Покажите! И повернулся, пошел. И я за ним следом пошел. Идем, разговариваем, он все расспрашивает... И до сейчас не могу представить, что это приключилось?! Хоть бы я пьяный был? Самому удивительно... Вот идем, идем, идем... И он меня завел километров на семь или восемь в сторону. Там поля колхоза "Первое мая" - вот туда завел! Я запинаюсь по пахоте, а не вижу кочек. Потом говорю: - Так куда мы это идем? Раз! - и человека не стало! Я теперь остановился, закурил. Да что это такое?! И человека нету! Смотрю; а я вон где!..
ГОЛОС УТОПЛЕННИКА (17) Я (здесь: классик русской литературы 19 века И.С. Тургенев. - А. П.) поглядел кругом: торжественно и царственно стояла ночь... Павел встал и взял в руку пустой котельчик. - Куда ты? - спросил его Федя. - К реке, водицы зачерпнуть. Водицы захотелось попить. Собаки поднялись и пошли за ним. - Смотри, не упади в реку! - крикнул ему вслед Илюша. - Отчего ему упасть? - сказал Федя. - Он остережется. - Да, остережется! Всякое бывает. Он вот нагнется, станет черпать воду, а водяной его за руку схватит да потащит к себе. - А правда ли, - спросил Костя, - что Акулина-дурочка с тех пор и рехнулась, как в воде побывала?.. А помнишь Васю? - печально прибавил Костя. - Какого Васю? - спросил Федя. - А вот того, что утонул, - отвечал Костя, - в этой вот самой речке... И как утонул, Господь знает. Играл на бережку, и мать тут же была, сено сгребала; вдруг слышит, словно кто пузыри по воде пускает, глядь, - а только уже одна Васина шапка по воде плывет... - А вот Павлуша идет, - молвил Федя. Павел подошел к огню (к костру. - А. П.) с полным котельчиком в руке. - Что, ребята, - начал он, помолчав, - неладно дело. - А что? - торопливо спросил Костя. - Я Васин голос слышал. Все так и вздрогнули. - Что ты, что ты? - пролепетал Костя. - Ей-Богу. Только стал я к воде нагибаться, слышу вдруг, зовут меня этак Васиным голоском и словно из-под воды: "Павлуша, а Павлуша, подь сюда!" Я отошел. Однако воды зачерпнул. - Ах ты, Господи! Ах ты, Господи! - проговорили мальчики, крестясь. - Ведь это тебя водяной звал, Павел, - прибавил Федя. - А мы только о нем, о Васе-то говорили. - Ах, это примета дурная, - с расстановкой проговорил Илюша. - Ну, ничего, пускай! - произнес Павел решительно. - Своей судьбы не минуешь.
"ДОРОЖИХА" И "СТОРОЖИХА" (10) Шла я мимо стога. Вдруг "он" выскочил, что пупырь, и кричит: "Дорожиха, скажи кутихе, что сторожихонька померла". Прибежала я домой - ни жива ни мертва, залезла на полати и говорю: "Андрей, что я такое слышала?" Только я проговорила ему, как в подызбице что-то застонало: "Ой, сторожихонька, ой, сторожихонька". Потом вышло что-то черное, словно маленький человечек, бросило новину полотна и вон пошло: двери из избы сами ему отворились. А оно все воет: "Ой, сторожихонька". Мы изомлели: сидим с хозяином словно к смерти приговоренными. Так и ушло.
ПРИХОД МЕРТВЕЦА (7) Муж у меня умер. Так легла я спать уже... Слышу: колокольчики тук-тук-тук - едут. Гляжу: Коляха мой входит. В синей рубашечке, в сапогах - ну, как ходил. Садится на сундук и заговаривает со мной. Я лежу, дрожу, а он: - Ты замерзла? - Нет,- говорю. - Ты боишься? - Нет. - Сена привезли? - Привезли. - Дети спят? - Как видишь. Разбудить? - Нет, не надо. Так и разговаривали. А тут петух закукарекал - он бросился бежать! Только сапоги и застучали. Я вскочила, свет зажгла - нет никого. И дверь, как была, - на крючке. Дочка Валюшка просыпается: - Что это вы стучать вздумали? Сапоги какие-то надели, ходите, топаете тут. - Ничего, - говорю, - дочка, спи. А сама наутро к бабке Солдихе пошла. Рассказала ей все, та и говорит: - А ты крестики, - говорит, - наставь везде. С тех пор и спокойно было. Не приходил больше.
ТАИНСТВЕННЫЙ ПОМОЩНИК (2) Это вот вам Иван Капитонович может рассказать, были у него?.. К его брату, Николаю, погиб который, - это еще до войны было (в 1930-х годах. - А. П.) - в лесу подошел кто-то очень высокий, в два-три роста человеческих, и пересек дорогу. Коля шел по болоту, а тот с юга на север ему навстречу. Коля напугался, не смог убежать. А шел он только еще в лес (направлялся заготавливать дрова. - А. П.). Тот пошел рядом и спрашивает: "Где живете, сколько людей в деревне?" А сам - весь в белом... Коля стал рубить дрова, а тот рядом стоит, смотрит. Когда складывал Коля дрова, у него кряжи толстые были. Коля мог их только подкатить (к уже уложенной им поленице. - А. П.). Тот и говорит: "Что, парень, не можешь?" И взял да несколько кряжей поднял вверх (т. е. уложил их сверху на поленицу дров. - А. П.). Ну, Коля не сказал и спасибо, пошел домой. А тот за ним, все расспрашивает, что за деревня да сколько людей живет. Вот деревня уже почти видна. И он его остановил немного. Коля рассказывал: - Руку мне на плечо положил, я сразу: бух! Настолько тяжелая рука, что сразу на сырую землю сел. А вода там была, я так на воду и сел. А он сказал: "Ну, ладно, вспомнишь меня на кратере вулкана!" И растаял... Ну, зима пришла, замерзло. Надо за дровами ехать. Коля боится, дожидается брата (Ивана. - А. П.). Думает, если кряжи эти будут там, значит, верно... Подъехали, Иван и спрашивает: - Ты это с кем кряжи поднимал? Неужели один?!. Ну, а скоро война, там Колю и убили. Уж неизвестно, вспоминал ли того перед смертью или нет.
Сайт управляется системой
|