- 1 -

   1994 год, пасхальное воскресенье, и я здесь - как велено, с ручкой в руке. Я жду Бога. Она обещала появиться, как и в минувшие два раза, на Пасху, чтобы начать очередную беседу данной в целый год. Третью, и последнюю.

   Это необычное общение началось в 1992 году, а закончится к Пасхе 1995 года. Три года - три книги. В первой говорилось главным образом о личных проблемах: о близких взаимоотношениях, поиске подходящей работы, могущественных энергиях денег, любви, секса и Бога - и о том, как распоряжаться ими в повседневности. Вторая книга предлагала более широкий взгляд на те же вопросы и выводила на уровень крупных геополитических вопросов: природа государства, мир без войн, основы создания единого интернационального общества. Третья, завершающая часть этой трилогии, насколько мне известно, будет посвящена важнейшим вопросам, с которыми сталкивается человек: представлениям об иных мирах, неведомых измерениях и их неразрывном, тончайшем переплетении.

   В целом, беседы развивались так:

   Индивидуальные истины

   Общеземные истины

   Вселенские истины

   Как и в первых двух случаях, я понятия не имею, куда это нас заведёт. Сам процесс очень прост: я подношу ручку к бумаге, задаю вопрос - и слежу за мыслями, которые появляются в голове. Если нет ничего, никаких слов, я откладываю ручку с бумагой до завтра. Первую книгу я записывал около года, вторую - чуть больше года, а третью пишу прямо сейчас.

   И мне кажется, эта книга станет самой важной.

   Сейчас впервые с начала этого процесса мне очень неловко. Два месяца прошло с тех пор, как я написал эти первые четыре-пять абзацев. Два месяца после того пасхального воскресенья, а я не ощущаю ничего - ничего, кроме сильного смущения.

   Несколько недель я вычитывал и правил отпечатанный на машинке текст первой книги трилогии. На этой неделе мне прислали окончательные гранки, но я тут же вернул их в типографию, так как нашел еще сорок три ошибки. Тем временем вторая книга, которая до сих пор существует только на уровне рукописи, закончена лишь на прошлой неделе - на два месяца позже запланированного срока (я собирался завершить работу над ней к Пасхе 94-го). Эту, третью книгу я начал в пасхальное воскресенье - несмотря на то, что вторая еще не была закончена, - но пока листы бумаги просто томились в своей папке. Теперь, когда второй том в порядке, она настоятельно требует моего внимания.

   Однако впервые с 1992 года, когда все это началось, я отчасти противлюсь предстоящему процессу, даже чувствую легкую обиду. Мне словно навязали какую-то обязанность, но я никогда не любил делать что-то исключительно из чувства долга. Кроме того, я успел раздать невычитанную копию первой рукописи нескольким знакомым и выслушал их впечатления. Теперь я не сомневаюсь, что все три книги будут читать, и не один десяток лет очень многие люди будут их тщательно оценивать, проверять на богословскую последовательность и горячо обсуждать.

   По всем этим причинам мне было очень трудно добраться до этой страницы, очень трудно признать эту ручку своим другом. Прекрасно понимая, что этот материал нужно донести до людей, я сознаю в то же время, что меня ожидают яростные нападки и насмешки; многие, вероятно, возненавидят меня за публикацию подобных сведений - не говоря уже о том, что я осмеливаюсь утверждать, будто получил их прямо от Бога.

   Но, думаю, больше всего я боюсь того, что окажусь недостойным, неподходящим "глашатаем", говорящим от лица Бога. Страх этот вызван бесконечной чередой ошибок и неверных поступков, которые испещряют всю мою жизнь и стали характерными особенностями моего поведения.

   Многие из тех, кто знали меня в прошлом, - в том числе бывшая жена и мои собственные дети, - имеют полное право открыто отвергнуть значимость этих записей, сославшись на то, насколько не безошибочно исполнял я даже простейшие, самые элементарные обязанности мужа и отца. Я потерпел в этом полную неудачу, как, впрочем, и во всех прочих сферах жизни - от дружбы и целостности характера до работы и ответственности за других.

   Короче говоря, я остро сознаю, что просто не достоин звания "рупора Бога", или провозвестника истины. Я, должно быть, худший кандидат на подобную роль - да и думать о таком было бы слишком большой дерзостью. Отваживаясь высказывать истину, я попросту оскорбляю ее, ведь вся моя жизнь стала живым свидетельством моей слабости.

   И потому, Боже, я прошу Тебя избавить меня от обязанностей Твоего писца и подыскать для этой цели кого-то другого, кто своим образом жизни доказал, что достоин подобной чести.

   Я хотел бы закончить начатое, хотя ты вовсе не обязан это делать. Ты ничего не должен ни Мне, ни кому-то другому, но по твоим мыслям я вижу, что это занятие вызвало у тебя острое чувство вины.

   Я разочаровал очень многих людей, даже своих собственных детей.

   Все, что случалось в твоей жизни, случалось именно для того, чтобы ты - и другие связанные с тобой души - развивались в точности в том направлении, в каком тебе следовало и хотелось расти.

   Это идеальное оправдание, к которому прибегает любой последователь "Нью Эйдж" в попытках снять с себя ответственность за собственные поступки и избежать неприятных последствий.

   Я знаю, что всю жизнь был эгоистичен, невероятно эгоистичен. Я делал то, что мне нравится, как бы это ни отражалось на окружающих.

   Делать то, что нравится, - в этом нет ничего дурного...

   Но многих людей это обижало, разочаровывало...

   Вопрос лишь в том, чего тебе больше хочется. На самом деле ты сам говоришь, что теперь тебе нравится поступать так, чтобы по возможности не причинять никому вреда.

   Ну, это, мягко говоря, преувеличение.

   Я смягчил намеренно. Тебе нужно научиться мягче относиться к самому себе. И прекратить себя осуждать.

   Это не так просто, особенно когда другие осуждают тебя без колебаний. Я боюсь унизить Тебя и Твою истину. Я боюсь, что если закончу и опубликую эту трилогию, то окажусь таким скверным посредником, что дискредитирую Твою весть.

   Истину нельзя дискредитировать. Истина есть истина, ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Она просто есть.

   Красоту и чудесность Моей вести не опорочить тем, что подумают о тебе.

   На самом деле ты - один из лучших посредников. Именно потому, что жил так, что сам считаешь свой образ жизни далеким от совершенства.

   Люди прислушаются к тебе, даже если будут осуждать. А если они увидят, что ты по-настоящему искренен, они простят тебе и "неприглядное прошлое".

   Скажу тебе больше: пока ты тревожишься о том, что подумают другие, ты остаешься в их власти.

   Хозяином себе ты станешь лишь после того, как лишишься потребности в одобрении окружающих.

   Я тревожусь не столько о себе, сколько о Твоей вести. Я боюсь запятнать ее собой.

   Если так уж этого боишься, передай эту весть другим. Не думай о том, что можешь ее запятнать. Весть скажет все сама.

   Вспомни, чему Я тебя учил. Не так уж важно, хорошо ли весть дойдет, - важно, чтобы ее передали.

   Вспомни и другое: ты учишь тому, чему учишься сам.

   Чтобы говорить о совершенстве, не обязательно достичь совершенства.

   Чтобы говорить о власти над собой, не обязательно быть себе хозяином.

   Чтобы говорить о высшем витке развития, не обязательно пребывать на нем.

   Тебе достаточно быть искренним. Старайся быть искренним. И если хочешь исправить тот "вред", который, как тебе кажется, ты причинил другим, показывай это на деле. Делай то, что можешь, об остальном не думай.

   Легче сказать, чем сделать. Порой чувство вины меня просто захлестывает.

   Чувство вины и страх, - единственные враги человека.

   Но чувство вины важно! Оно подсказывает, что ты сделал что-то неправильно.

   На свете нет ничего "неправильного". Есть только то, что не приносит пользы, не подтверждает истину о том, КТО ТЫ и КЕМ ТЫ ВЫБИРАЕШЬ БЫТЬ.

   А чувство вины лишь заставляет оставаться не таким, какой ты есть на самом деле.

   Но разве оно не помогает заметить, что ты сбился с пути?

   Ты говоришь сейчас об осознанности, а не о чувстве вины.

   Я же говорю тебе так: чувство вины - это гниль на земле, отрава, которая губит траву.

   Чувство вины не способствует росту, оно вызывает лишь увядание и гибель.

   Осознанность - вот о чем ты говоришь. Но осознанность отличается от чувства вины, как любовь - от страха.

   Скажу еще раз: страх и чувство вины - ваши единственные враги. Любовь и осознанность - ваши настоящие друзья. Не путай их, потому что одно дает жизнь, а другое убивает.

   Выходит, я не должен чувствовать себя ни в чем "виноватым"?

   Никогда и ни в чем. Какой от этого прок? Чувство вины лишь мешает любить самого себя - и тем самым губит всякую возможность любить кого-то другого.

   И ничего не стоит бояться?

   Страх и осторожность - не одно и то же. Будь осторожен, будь бдителен, но ничего не бойся, ведь страх просто обездвиживает, а осознанность придает подвижности.

   Будь мобилизованным, а не парализованным.

   Мне всегда твердили, что Бога надо бояться...

   Я знаю. И потому в отношениях со Мной ты первое время был словно парализован.

   И лишь когда ты перестал бояться Меня, нам удалось сделать свои отношения осмысленными.

   Если бы Я мог что-то подарить тебе, наделить особой милостью, которая позволила бы тебе найти Меня, я бы дал тебе бесстрашие.

   Блаженны лишенные страха, ибо познают Бога.

   А означает это следующее: чтобы отбросить все, что, как тебе кажется, ты знаешь о Боге, нужно быть достаточно смелым.

   Каким храбрым нужно стать, чтобы отважиться погрузиться в собственное понимание Бога!

   А еще не нужно чувствовать себя в этом виноватым. Если твое собственное понимание расходится с тем, что ты якобы знал раньше, с тем, что говорят о тебе и Боге другие, не нужно терзаться чувством вины.

   Страх и чувство вины - единственные враги человека.

   И все же некоторые скажут, что поступить так, как предлагаешь Ты, - это спутаться с дьяволом; что только дьявол может предложить подобное.

   Дьявола нет.

   Это тоже сказал бы дьявол.

   Значит, дьявол говорит то же, что сказал бы Бог?

   Только остроумнее.

   Дьявол умнее Бога?

   Скажем, хитрее.

   То есть дьявол "попустительствует", говоря то же, что сказал бы Бог?

   Только с небольшим "искажением", достаточным для того, чтобы запутать человека и увести его с истинного пути.

   Мне кажется, нам нужно немного поговорить о "дьяволе".

   Но мы много говорили о нем в первой книге.

   Очевидно, недостаточно. Кроме того, возможно, не все читали первую книгу. Или вторую. Поэтому я думаю, что хорошо бы нам начать с краткого изложения некоторых истин, упомянутых в первых книгах. Это подготовит сцену для более глобальных, вселенских истин третьей книги. Вскоре мы вернемся к вопросу о дьяволе. Я хочу, чтобы ты узнал, как и зачем была "изобретена" такая сущность.

   Ну хорошо. Ты победил. Я уже в диалоге, значит, он будет продолжаться. Но есть одна вещь, которую люди должны узнать, прежде чем я начну нашу третью беседу: полгода прошло с тех пор, как я написал первые слова этой книги. Сегодня 25 ноября 1994 года, вчера был День Благодарения. Чтобы добраться до этого момента, понадобилось 25 недель; 25 недель от Твоих последних слов до моих слов в этом параграфе. За эти 25 недель многое случилось. Единственное, чего не произошло, - это прогресса в написании этой книги. Почему на это нужно так много времени?

   Ты видишь, как сам блокируешь себя? Как сам вредишь своей работе? Как останавливаешься как раз в тот момент, когда с тобой должно произойти что-то хорошее? Так ты поступаешь всю свою жизнь.

   Эй, погоди-ка! Это не я торможу книгу. Я не могу сделать ничего, не могу написать ни слова, если только не чувствую зова, не чувствую... терпеть не могу этого слова, но, наверное, без него не обойтись... вдохновения сесть за блокнот и продолжать. А вдохновение - это Твой департамент, не мой!

   Понятно. Значит, ты думаешь, это я торможу работу, а не ты.

   Да, что-то вроде этого.

   Мой замечательный друг, это так похоже на тебя - и на других людей! Ты полгода сидишь сложа руки, ничего не делая ради твоего же высшего блага, и даже отталкиваешь его от себя, а потом обвиняешь кого-то или что-то в том, что ты ничего не добился. Ты не видишь тут системы?

   Ну...

   Вот что Я тебе скажу: не бывает так, что меня нет с тобой; нет ни одного момента, когда я не "готов".

   Разве я не говорил тебе этого раньше?

   Вообще-то да, но...

   Я всегда с тобой, вплоть до конца времен.

   И все же я не навязываю тебе Мою волю - никогда.

   Я предлагаю тебе высшее благо, но более того, Я предлагаю тебе собственную волю. И это самое надежное мерило любви.

   Если Я хочу для тебя того, что ты хочешь для себя, Я действительно люблю тебя. Если Я хочу для тебя того, что Я хочу для тебя, Я люблю Себя через тебя.

   Такое мерило поможет тебе определить, любят ли тебя и по-настоящему ли любишь ты. Ибо любовь ничего не хочет для себя, но стремится только осуществить желания возлюбленного.

   По-моему, это абсолютно противоречит изложенному в первой книге. Там сказано, что любовь совершенно не интересуется тем, кем является возлюбленный, что он делает и чем обладает, а только тем, что есть Я, что оно делает и чем обладает.

   Возникают и другие вопросы, например: а как же отец или мать, которые кричат ребенку: "Сейчас же уйди с дороги!" Или, рискуя собственной жизнью, бросаются в водоворот машин и выхватывают малыша из-под колес? Разве они не любят свое дитя? И все же они навязывают ему свою волю. Ведь ребенок был на дороге потому, что он хотел там быть.

   Как Ты объяснишь эти противоречия?